Армия фанатов вампирской саги «Сумерки» пошла на штурм кинотеатров: «Новолуние» вошло в тройку самых успешных дебютантов кинопроката. По качеству вторая часть недалеко ушла от первой, но главная приманка – шекспировские страсти и треугольник Паттинсон-Стюарт-Лотнер – по-прежнему действует безотказно. Ажиотаж вокруг этой невзыскательной лавстори уже перерос в культ и породил субкультуру, которая стала предметом изучения в научных кругах. Фильм «Сумерки» по одноименному бестселлеру домохозяйки-мормона Стефани Майер, взорвав в прошлом году мировой кинопрокат и наслоившись постерами на стенах тинейджеров, будто рыбьей чешуей, получил продолжение. Правда, во второй части «Сумерки. Сага. Новолуние», в отличие от актерского состава (на радость поклонникам), сменился состав режиссерский: в кресло с надписью «director» водрузился Крис Вейтс, благо Кетрин Хардвик призналась, что в поставленные сроки снять «Новолуние» в надлежащем качестве ей не удастся. От этого саге вышел плюс: мало того, что Вейтс сумел уложиться в год съемок, так и фильм у него вышел заметно динамичнее, чем у предшественницы. Но к добру ли это, разговор особый. Как и в первой части, школьница Белла (Кристен Стюарт) и молодящийся 109-летний вампир Эдвард (Роберт Паттинсон) продолжают разбивать стереотипы циников о том, что большой и чистой любви не бывает. Для тех, кто немного подзабыл «Сумерки», в «Новолунии» они вновь и вновь с постоянством надоедливых капель по темечку повторяют: «Я люблю тебя, я никогда не сделаю тебе больно», чем вызывают стон умиления у фанаток Паттинсона и стон раздражения у неискушенных его холодным взглядом, алыми губами и колосящимися как у Брежнева бровями. Словом, за год ничего не изменилось. Разве что Белла наконец-то начала краситься, а в Италии обнаружилась вампирская мафия в лице красноглазых Майкла Шина и Дакоты Фаннинг. Кроме того, Джейкоб (Тейлор Лотнер) – индейский друг Беллы – выходит из тени, разбивая сердца тем юницам, кто так и не смог влюбиться в бледную немощь Паттинсона. Как оказалось, вампиры — не единственные мифологические хищники, живущие в мире Беллы: с ней по соседству обитает и стая волков-оборотней размером с лошадь (точнее, с пони), одним из которых и является Джэйкоб. За год он возмужал, отрезал свои самсоновы косы, оброс мускулами и теперь, исходя из своей мужской логики, штурмует неприступное сердце Беллы трицепсами. И вот однажды вампир Эдвард является к Белле со словами: «Прости, нам нельзя быть вместе». Немая сцена, которой очень подошел бы сэмпл Ералаша, сменяется сценами долгой депрессии. Белла, словно Аленушка у речки, безучастно смотрит в окно, обняв коленки, после чего решает заняться экстримом – гоняет на мотоциклах, смотрит боевики и прыгает со скал. Чеву из фильма «Адреналин» впрыскивание в кровь гормонов помогало не умереть от остановки сердца, Белле из «Новолуния» то же самое помогает от того же. Только искомый лечебный эффект – не в учащении сердцебиения, а в появлении призрака Эдварда, что грозит ей пальчиком и осуждающе качает головой. В свою очередь, Джейкоб живо берет Беллу в оборот, разделив, таким образом, зрителей на два враждующих лагеря: сторонников брутальных оборотней и симпатизантов их вечным врагам – аристократичным вампирам. Шекспир, что называется, бессмертен, - весь фильм пусть и не ремейк в вампирском ключе, но сплошная аллюзия на его «Ромео и Джульетту», цитируемую самим Эдвардом на одном из уроков в школе. Но Майер, конечно, не Шекспир, и весь экшн, на который зритель имел право рассчитывать в связи с образованием любовного треугольника, быстро выдыхается, превращаясь в сопли с сахаром, кои режиссер размазывает по пленке два с лишним часа, как и в первой части. Тут стоит отметить, что выбор в пользу Криса Вейтса на место режиссера изначально был вполне логичен. Во-первых, он знаком с экранизациями не понаслышке — его «Золотой компас», например, был снят по первой части трилогии «Темные начала» Филипа Пулмана. Во-вторых, Вэйтц в свое время приложил руку к созданию «Американского пирога», так что в его случае снять фильм о тинейджерах и для тинейджеров — дело несложное. Однако избежать изматывающих медленных диалогов в «Новолунии» ему так и не удалось, - складывается ощущение, что сценарист их попросту перекопировал из «Сумерек». Плюс все те же Muse и Том Йорк организовали для фильма саундтрек. Конечно, в заслугу Вейтсу можно поставить использование более убедительных спецэффектов, которые и придают фильму какой-никакой, но динамики. Другой вопрос, что она для этой упырианы как раз лишнее: оба фильма приобрели такую популярность явно не за счет зрелищности, а благодаря эмо-романтике и слому шаблона вампирских саг. Все ожидали увидеть реки крови, лики ужаса и толпы людей, что носятся по лесу с осиновыми кольями, но видели милую романтическую сказку. И в сказке той вампиры не вампиры, а какие-то стрейтэйджеры, которые пьют исключительно кровь животных и бегают по лесу, как влюбленные Харатьян и Машная в «Гардемаринах», покрикивая: «Алешка!» - «Софья!». Добавьте к этому красивых актеров, и вот уже Майер, если судить по темпам продаж, метит на место Джоан Роулинг с ее «Гарри Поттером», а сиквел перекрывает подвиги ветеранов, - «Новолуние» по ряду кассовых показателей уже обошло «Звездные войны» (в Штатах билеты на первые сеансы были раскуплены задолго до премьеры). Хуже того, феномен массовой истерии по малопримечательной, в принципе, лавстори теперь является темой научных работ в некоторых американских университетах. Остается отметить, что триумфальное шествие квадрологии «Сумерек» на второй серии не заканчивается, - все новые режиссеры будут выращивать на своих версиях книг Майер поколения, как это уже было с упомянутым выше «Гарри Поттером». Так, в следующем году заполнять мир подростков вампирами берется Девид Слейд, автор «Леденца» и «30 дней ночи», что делает ажиотаж вокруг триквела еще острее. Так что гадать, укусит ли Эдвард Беллу, поддавшись на ее нытье, или не укусит, осталось всего лишь год. Максимум, два.