Белла

Я направилась в душ, настроила воду подходящей температуры и быстро скинула свою одежду. Внезапно кое-что вспомнив, я повернулась к зеркалу и приподняла волосы. Увиденное заставило задохнуться от удовольствия. Там, чуть пониже теплого местечка за правым ушком красовался почти идеально круглый красновато-фиолетовый засос. Возможно, немного больший, чем 25-центовик. Краем глаза я заметила, как на моем лице расплылась идиотская усмешка. Я любовно провела пальцами по пятнышку, надеясь, что оно останется на некоторое время.
Все еще усмехаясь, я прошла в душ. Мой разум работал одновременно в ста напрвлениях, и все они касались Эдварда. Ну и дела, мы собираемся остаться дома на весь день. После прошлой ночи у меня не было абсолютно никаких гарантий, что я буду держать руки при себе. Я задрожала от воспоминания, как его пальцы находились внутри меня. Не существовало таких вариантов, в которых я не собиралась бы возвратить ему все то удовольствие, что он подарил мне вчера ночью. Я глубоко вздохнула. У нас, по крайней мере, есть тридцать шесть часов до возвращения его семьи. Спешить ни к чему.
Я вытерлась и направилась к стенному шкафу Эдварда, куда Эллис сложила мои вчерашние покупки. Я залезла в большую сумку, чтобы выбрать, какую одежду надеть, когда моя рука наткнулась на листок бумаги. Я вытащила его.

Привет, Белла – наслаждайся выходными. Я бы начала с черно-розового комплекта. И загляни в гладилку. Возможно, тебе понадобятся более теплые вещи. Эллис

Мой взгляд метнулся к встроенному шкафу из красного дерева. Там лежала черная, застегивающаяся на пуговицы, рубашка, которую Эдвард надевал в клуб вчера вечером. Я взяла ее и поднесла к лицу, делая глубокий вдох. Ух. Я бы купалась в этом запахе, если б это было возможно.
Я испугалась, что если надену ее, не спрашивая разрешения, то Эдвард может решить, что это явная попытка соблазнения. Поэтому я выглянула из-за двери его спальни и, зная, что он услышит, сказала:
- Эдвард? Я могу позаимствовать одну из твоих рубашек с длинным рукавом? Я принесла одни безрукавки.
Он тут же появился на верхней ступеньке лестницы в другом конце холла, но остановился, увидев, что я выглядываю в одном только полотенце. Он опустил взгляд и почесал голову.
- Ммм, конечно, все мое – твое.
- Спасибо. – Я закрыла дверь и улыбнулась. Несколько минут спустя я была одета. На мне был черный лифчик и трусики с ярко-розовой окантовкой и деталями. Трусики не были стрингами, но явно принадлежали к этому семейству, так как ткань сзади прикрывала только половину ягодиц. Сверху я надела черную рубашку Эдварда. Она была слишком большая для меня, и мне пришло закатать рукава почти до середины предплечья. Озираясь, я решала, какой выбрать низ. Шорты, которые я принесла, не выглядели подходящими. Я пооткрывала несколько ящиков Эдварда, прежде чем нашла то, что нужно. Я предполагала, что у него они были, но, с другой стороны, как я могла заметить, на нем ничего не было во вторник. Я достала пару шелковых боксеров и надела их. Чтобы заставить их оставаться на бедрах, мне пришлось обернуть их два раза, но, когда я взглянула на себя в зеркало, то поняла, что это был правильный выбор.
Только сейчас я прониклась к Эллис искренней благодарностью за то, что та настояла на педикюре. Мои ногти на ногах были ярко-красными.

Когда я спускалась вниз, моим вниманием тут же завладел невероятный аромат. Пройдя в кухню, я нашла Эдварда, который стоял у плиты и жарил французские тосты и бекон. Он уже приготовил место для меня на кухонном островке, поставив стакан апельсинового сока и пиалу с земляникой.
- Пахнет фантастически.
Он улыбнулся мне и его лицо застыло.
- Что? – Спросила я, усаживаясь на высокий стул.
- Выглядишь фантастически, – произнес он, кивая на рубашку, что была на мне. Это замечание было так приятно, что я не смогла сдержать румянца, тут же проступившего на щеках.
С огромным воодушевлением я принялась за завтрак. Эдвард сидел на стуле рядом со мной, полностью зачарованный моим энтузиазмом. Мы болтали ни о чем, пока моя тарелка не опустела, и я не отодвинула ее.
- Боже, все было просто великолепно. – Улыбнулась ему я. – В другой ситуации меня бы вывело из себя, что ты настолько хорош во всем, даже в приготовлении пищи, вкусом которой ты не сможешь насладиться, но она была настолько хороша, что я не чувствую ничего, кроме благодарности.
Он засмеялся вслух и положил грязные тарелки в раковину. Взяв меня за руку, Эдвард помог мне соскользнуть с табурета. Я задрожала.
- Ты замерзла? Я могу разжечь камин.
- Звучит великолепно.
Я уселась в угол кожаного дивана и с восхищением наблюдала, как Эдвард разводит огонь. Вскоре пламя ярко разгорелось, и приятное тепло распространилось по всей комнате. Эдвард расположился в центре дивана, лицом ко мне.
Вместе мы посмотрели два фильма и, затем, он заставил меня пообедать. Эдвард подтопил камин, и мы снова вернулись на диван.
- Я хочу сыграть в игру. – Начала я.
Он улыбнулся мне.
- Окей. Что за игра?
- Игра в вопросы. Мы будем по очереди задавать друг другу вопросы и абсолютно честно на них отвечать.
На мгновение он задумался, затем улыбнулся.
- Окей. Дамы вперед.
- Окей. Что ты имел в виду, когда говорил, что гроза во время охоты придает… кураж?
Эдвард выглядел удивленным вопросом.
- Хм, – на его лицо вернулась кривая усмешка. – Окей. Ну, то, что мы полностью отдаемся инстинкту, когда охотимся, другие утверждают, что все их основные инстинкты активируются во время грозы. Для них характерно проводить время… - он сделал паузу: – после того, как они утоляют свою жажду. Когда ярость погоды объединяется с насилием охоты, это делает их… на некоторое время… более возбужденными, – когда он все объяснил, на его лице появилось облегчение.
Моему разуму потребовалось около минуты, чтобы дойти до значения слов. Но затем… ух.
Звук его голоса пытался помешать мне понять, что его вампирская семья занималась грубым сексом, когда гроза сопровождала их охоту, и это вызвало ноющее ощущение внизу моего живота. Надо не забыть: № 23. На улице во время грозы.
Я тяжело сглотнула.
- Моя очередь?
Единственное, что я смогла, так это кивнуть.
- Окей, почему ты была такой расстроенной вчера днем?
Я знала, что он это спросит.
- Ну, хорошо. Смотри… иногда я чувствую, что существуют две половинки меня. Сторона, которая уверена и во мне, и в нас и полностью понимает твою потребность держаться в рамках. Но есть и часть, более маленькая, которая ничего не может с собой поделать и постоянно видит нежелание в твоих словах, всякий раз, когда ты заставляешь нас остановиться, – Эдвард выглядел так, словно хотел прервать меня, но я быстро проговорила. – Вчера, когда ты сказал, что чувствовал себя грязным и разочарованным из-за того, что случилось, я услышала это так, словно я была грязной и разочаровала тебя. Я понимаю, что это неправильно. И я сожалею, потому что это не было справедливо по отношению к тебе. Я знаю, что мы оба плохо с этим знакомы. У меня просто… тяжелое время… ожидания, – я закусила нижнюю губу.
- О, Белла. Ты ведь знаешь, что я никогда не мог подумать о тебе так, верно? – он протянул руку через спинку дивана и погладил мое плечо.
Я мигнула, сдерживая глупые слезы, и улыбнулась.
- Да, я знаю.
Я быстро вытерла слезу из уголка глаз.
- Окей, моя очередь, – я задумалась на мгновение. Его пальцы вырисовывали маленькие круги на моем плече, и думать становилось труднее.
- Какая твоя любимая вещь в сущности вампира?
Он сжал губы в узкую линию.
- Скорость, – он быстро продолжил. – Какая твоя любимая вещь в сущности человека?
- Боже. Не знаю, могу ли выбрать, что-то одно. Может, еда? – он ухмыльнулся. – Особенно, когда ты кормишь меня чем-то вроде сегодняшнего завтрака. Окей, какая твоя нелюбимая вещь в сущности вампира?
- Не знаю, смогу ли я выбрать что-то одно. Но я должен назвать свой страх случайно причинить тебе боль. Какая твоя нелюбимая вещь в сущности человека?
- Легко. Выглядеть настолько хрупкой, что это пугает тебя.
Мы уставились друг на друга, осознавая сказанное.
- Снова моя очередь, – начала я. – Что ты ждешь больше и меньше всего, когда я буду такой, как ты?
На его лицо вернулась гримаса. Может, он и принял мои будущие изменения, но это не значит, что ему нравилась сама эта идея.
- Больше всего я жду, когда ты станешь непробиваемой, но также я опасаюсь, что ты перестанешь нуждаться во мне.
Я была ошеломлена. Я повторила слова, что он сказал ранее:
- О, Эдвард. Ты ведь знаешь, что я никогда не поступлю так, да?
- Да. В большинстве случаев, – его уязвимость была так заметна. – А что насчет тебя? Что больше и меньше всего ты ждешь после изменения?
- Больше всего я жду, что мы станем равными, и меньше всего, что… ты… я не буду нравиться тебе, когда перестану быть мягкой, теплой и живой, – выдавила я.
- Невозможно. Это сущность того, кого я люблю. И это не изменится, – небольшие круги, которые он выводил на моем плече, превратились в более глубокие поглаживания.
Я снова почувствовала в глазах слезы и мигнула. Окей, время пролить свет на некоторые моменты.
- Назови мне свою эротическую фантазию со мной.
- Это не вопрос, - сказал он, дернув уголком губ.
Я вздохнула.
- Отлично. Какая у тебя есть эротическая фантазия со мной? Лучше?
- Гораздо. Знаешь, ты такая симпатичная, когда злишься, – я закатила глаза. – Хорошо. Есть одна в этой комнате.
Я не знала, что он имел в виду, но это не мешало моему сердцу начать биться быстрее. Я легкомысленно болтнула:
- Две.
- Ты о чем? – прищурился он.
- Ммм, ни о чем. Ты должен… хм… закончить ответ.
Прежде, чем я что-либо поняла, Эдвард взял меня на руки и посадил на пианино так, что мои ноги упирались в клавиши. Сев на скамью, Эдвард начал играть, раздвигая мои ножки так, чтобы ступни не мешали ему это делать.
Мое сердце билось так сильно, что я подумала, что сейчас упаду в обморок. Его лицо было так близко к местечку между моих ног; я точно знала, что он в состоянии почувствовать аромат моего возбуждения. Но я не собиралась давать ему понять, как сильно он на меня влияет.
- Когда мы сможем, Изабелла, я возьму тебя на этом пианино, – произнес он почти шепотом, наблюдая за своими руками, бегающими по клавишам. Я умерла. Я отчетливо захныкала. Неужели, он не понимает, как действует на меня.
- Моя очередь, – его голос сорвался. – Ты сказала "две”. Что это значит?
Я едва могла связать слова в предложение.
- Хм, две. Точно. Хм, – я глубоко вздохнула. Так как я не хотела двигаться, я повернулась на месте. – Поможешь мне слезть?
На секунду на его лице проступило разочарование, но сразу же сменилось любопытством. Я натянула на лицо маску беспечности, взяла его за руку и потянула за собой. Подойдя к коврику перед камином, я усадила его на пол, рядом со мной. Глубоко поцеловав его, я откинулась на коврик, согнув ноги. Я протянула к нему руки, призывая лечь на меня сверху. Эдвард колебался.
- Ты показал мне. Я должна показать тебе. Ну, ты знаешь, во имя науки.
Он закатил глаза. Но затем медленно пристроился между моими ногами до тех пор, пока его тело не оказалось напротив моего. Он все еще держал большую часть своего веса на руках, но не так, чтобы я не могла почувствовать его явную эрекцию. Я прижалась губами к его ушку.
- Когда мы сможем, Эдвард, мы будем заниматься любовью на коврике перед этим камином, – я прикусила мочку его уха, и он зарычал. Этот звук послал волну удовольствия к центру между моих ног. Когда он отодвинулся, его глаза потемнели.
- Моя очередь, – проговорила я. – Тебе нравится, когда я кусаю тебя?
Он закрыл глаза и прислонился своим лбом к моему.
- Очень, – его голос был хриплым. – Тебе нравится чувствовать мои пальцы в себе?
О Боже! Неспроста он спросил это.
Я задохнулась и как эхо повторила его ответ:
– Да, очень.
- Насколько?
- Ммм. Моя очередь. Какая у тебя есть эротическая фантазия со мной, которая, как ты считаешь, является неподобающей для осуществления?
Он поднял голову и распахнул глаза.
- Изабелла…
- Эдвард, ты должен ответить. Таковы правила, – он колебался так долго, что я было решила, что он вовсе не собирается говорить. Я глубоко вздохнула. – Или… Ты… Знаешь, ты мог бы показать мне.
Его рот тут же очутился на моих губах, поглощая их. Он провел языком по моей нижней губе и, когда я открыла рот, погрузил его внутрь. Я задохнулась в неистовстве. Я поняла, что это уже даже не французский поцелуй. О, Боже. Его язык трахал меня. Осознав это, я покрылась испариной. Эдвард отступил, а я застонала.
- Я хочу быть в твоем ротике, Белла, и не только языком.

НЕБОСКРЁБ

Белла

{- Я хочу быть в твоем ротике, Белла, и не только языком.}
Мне хотелось сказать ему, что это желание взаимно, но он прижал палец к моим губам как раз в тот момент, когда я открыла рот.
- Я думаю, мы на какое-то время должны прервать эту игру, любимая.
- Окей, – согласилась я. Он улыбнулся, одним гибким движением встал, протянул мне руку и поднял меня на ноги. Я покачнулась.
Я посмотрела в окно: дождь все так же орошал землю, но гром, кажется, затих. Я не могла сказать, сколько было времени, так как было довольно темно, и удивилась, узнав, что уже пять вечера.
Я глубоко вздохнула.
- Окей. У меня есть другая игра.
Эдвард скептически уставился на меня. Я сглотнула.
- Ммм, ну, мы забыли про вторую часть в «Правда или Вызов?»
- Нет.
Я проигнорировала это. Медленно обойдя его по кругу, я направилась к ступенькам.
- Хорошо, я иду принять душ. Слабо присоединиться ко мне?
- Нет, – произнес он.
- Отлично. Я понимаю, если ты боишься, – я услышала за спиной низкое рычание. – Догадываюсь, что я выиграла эту игру.
Я поднялась по лестнице и, достигнув последней ступеньки, сняла его боксеры и бросила их ему вниз:
- Упс, – в ответ раздалось громкое рычание.
Я продолжила свой путь в ванную Эдварда, зная, что он легко может услышать меня:
– Обещаю, что буду держать руки при себе, Эдвард. Я не хочу экспериментировать. Ты можешь доверять мне, - подойдя к двери, я продолжила: – Я даже не буду снимать белье. И ты можешь оставить боксеры. То есть, конечно, если на тебе вообще что-нибудь есть. Если нет, то не думаю, что ты воспользуешься теми, что я носила.
Как только я зашла в его комнату, то почувствовала, как меня схватили сзади, и я полетела через комнату. Эдвард обнял меня и бросил на кровать, умостившись сверху. Я не видела и не слышала, как он приблизился. Сердце колотилось, как бешеное.
- Это будет так... – начал он. – Нижнее белье не снимать. Мы будем принимать душ. И только. Никаких… прикосновений. Поняла?
Я закусила губу и кивнула.
Когда он встал с меня, я была изумлена, увидев расстегнутую молнию его джинсов. Из-под нее виднелись черные боксеры. Такое впечатление, что он проворно разделся, натянул трусы, а потом снова облачился в штаны, оставив замок незастегнутым. Он направился в ванную.
- Идешь?
Господи, надеюсь.
- Да, - прохрипела я. Он включил воду, и я зашла в ванную комнату. Мы посмотрели друг на друга.
- Дамы вперед.
- Ох, нет. Я была первой в прошлый раз. Так будет справедливо, – я старалась, чтобы мой голос звучал серьезно.
- Чушь. Это твой вызов, – он был непреклонен.
- Правильно. Я бросила тебе вызов.
- Ты спровоцировала меня присоединиться к тебе в душе. Но ты не в душе. Пока.
- Отлично, – я стала расстегивать черную рубашку Эдварда, начиная с верхних пуговиц. Я оставила полы закрытыми, так как хотела, чтобы то, что было снизу, оставалось тайной до последней секунды. Когда последняя пуговица была расстегнута, я глубоко вздохнула и сняла рубашку с плеч, полностью игнорируя в тот момент Эдварда, а затем повернулась, чтобы повесить его рубашку, а заодно открыть ему хороший вид на свою попу. Когда я снова посмотрела на него, глаза Эдварда были абсолютно черные.
- Ты, наверное, издеваешься надо мной.
- Что? – спросила я, делая самое невинное выражение лица. Я знала, что он не купился на это.
- Покрутись, – мое сердце снова оказалось у меня в горле. Когда я повернулась, то сбила кипу полотенец, которые он положил на крышку туалета. Они рассыпались по полу.
- Прости, – пробормотала я, наклоняясь, чтобы поднять их и снова предоставляя ему прекрасный вид сзади. Его рычание напугало меня. Я положила полотенца на место и оказалась лицом к лицу с Эдвардом.
Я сделала к нему шаг. Он выглядел свирепым.
- Люблю этот звук, – прошептала я. Его глаза расширились, и я, чуточку поколебавшись, прошла в душ. – Твоя очередь, - произнесла я, очутившись там. Дверь я оставила открытой.
Оказавшись под потоком воды, волосы тут же намокли. Каждая клеточка моего тела кричала, что он не зайдет. Но, тем не менее, я надеялась. Пожалуйста, номер пять, пожалуйста, номер пять. Кажется, в прошлый раз это помогло.
Затем я услышала звук закрывающейся двери. Я не открыла глаза, так как не хотела пока знать, зашел ли он внутрь и закрыл дверь, или бросил меня и закрыл дверь. Так или иначе, я все еще могла чувствовать его в комнате.
- Могу я вымыть твои волосы? – все еще с закрытыми глазами, я кивнула. Я готова была заплакать. Он зашел!
Я почувствовала, как его холодные пальцы втирают шампунь. Это был один из самых чувственных моментов моей жизни. Он был таким мягким и любящим, выводя пальцами круги на коже головы, расслабляя меня. Затем он развернул мое тело и смыл ену. Я задохнулась, когда почувствовала его губы на отметине на своей шее.
Я впервые открыла глаза. Если я думала, что он красивый, то сейчас была просто оглушена, увидев его мокрым. Его волосы стали более темными и свободно ниспадали на лоб. Иногда он убирал их рукой, но они падали обратно. Мои глаза опустились ниже, на подбородок, на шею, грудь. Я бессознательно подалась вперед. Потом тряхнула головой, отгоняя наваждение.
- Можно… я… вымою твои… волосы?
Он улыбнулся и кивнул. Я взяла шампунь и выдавила немного на ладонь. Но Эдвард был таким высоким, что я не могла достать.
- Ммм. Ты слишком высокий. Нагнись, – он усмехнулся мне. – Пожалуйста.
Он встал на колени передо мной, и я поняла, что если сосредоточусь на этом, то кончу прямо перед ним. Я была удивлена, что так возбудилась, когда увидела его в такой позе. Я глубоко вздохнула и сделав над собой усилие, попыталась отвлечься.
Когда я втирала шампунь в его волосы, мои руки дрожали.
- Я люблю твои волосы, Эдвард. Это одна из моих самых любимых вещей в тебе, – я вырисовывала круги руками, затем провела ногтями по коже. Мои глаза расширились, когда я поняла, что он издавал звуки, похожие на мурчание, хотя, скорее всего это было просто низкое рычание. Мои трусики оросил новый поток влаги.
- Окей, эммм, ополаскивайся.
Он встал и подставил голову под воду.
- Эдвард, если я обещаю быть паинькой, можно я кое-что тебе покажу? - его глаза сузились, но он кивнул. - Не знаю, почему, но я обнаружила, что твой вид, стоящего передо мной, как сейчас, эммм… очень возбуждает. Я хочу показать тебе, что имею в виду.
Прежде, чем он ответил, я встала на колени и уселась попой на пятки, чтобы показать Эдварду, что я не буду пытаться сделать что-нибудь.
Я медленно прошлась глазами по его телу.
- Эдвард, представляешь, я ни разу не видела твои ноги голыми. Ты такой красивый. Могу я дотронуться до твоих ног? – я встретилась с ним глазами. Две вещи стали абсолютно ясными: его эрекция натянула шелковую ткань боксеров, и его дыхание ускорилось. Он снова кивнул. Не удивлюсь, если он потерял дар речи.
Я медленно приблизила свои руки и дотронулась до мускулов выше его колен. И в правду, там были сплошные мышцы. Я удивилась гладкости его кожи, хотя ее покрывали мелкие волоски. Медленно я переместила руки ниже по его ногам, от бедер до щиколоток. Опустив лицо, я любовалась видом моих ладоней на его ногах. Я прошлась пальцами по верхней части ступни и затем убрала руки прочь. И откинулась назад.
- Вижу, что ты имела в виду, говоря об этой позиции. Ты хоть представляешь, как ты соблазнительна, Белла? – я тут же покраснела. Он протянул мне руки, помогая подняться на ноги. На вешалке висели две мочалки. Я вылила немного геля на каждую и передала одну Эдварду. В конце концов, мы «просто принимаем душ».
Я провела мочалкой по правой руке, затем по левой, потом намылила шею. Эдвард уставился на меня, не мигая. Я заметила, что он перестал дышать, а потом перехватил мою руку.
- Я хочу сделать это.
Используя свою губку, он прошелся вдоль линии лифчика, проводя руками между и под грудями. Затем он, оставляя мыльные следы, провел мочалкой по моему животу, останавливаясь над трусиками. Я задохнулась. Он опустился на колени и дотронулся рукой до моей щиколотки, как бы говоря мне, что хочет, чтобы я раздвинула ноги. Эдвард начал с моей правой ноги и медленно вымыл ее до границы белья. Затем проделал то же самое с левой. Когда он оказался вверху во второй раз, то провел губкой между моих ножек, и я задохнулась. Обратно.
Пытаясь устоять на подгибающихся ногах, я уперлась руками в стену. Несмотря на теплый пар, заполнивший комнату, стена была холодной, и я тут же вспомнила шестой пунктик. Эдвард начал водить губкой по задней стороне моих ног, повторяя тот же процесс, что и минуту назад. Небольшое количество ткани на трусиках привело к тому, что большая часть моей попы была открыта ему, и я отметила, что, кажется, Эдвард сосредоточен на очистке моей кожи больше, чем это необходимо. Вскоре сзади я тоже была чистая. Пока он мылся, я попыталась прийти в себя. Я поняла, что не настолько стойкая, чтобы мыть Эдварда, но зато зрелище, как его руки скользят по его мокрому телу, было почти таким же великолепным.
Он наклонился ко мне так, что вода с его тела струилась каскадом, и запечатлев едва заметный поцелуй на моих губах, закрыл воду.
Взяв два полотенца, он передал одно мне и одно оставил для себя.
Эдвард обернул полотенце вокруг своего тела и вышел из душа. Я вытерлась так тщательно, насколько это было возможно сделать, не отрывая от него глаз. Откинув волосы, я промокнула их полотенцем, затем, оставив его, вышла из душевой кабинки.
- Это было освежающе, – сказал Эдвард, криво усмехнувшись.
- Освежающе, - пробормотала я. Я была так разгорячена, что едва видела то, что находилось прямо передо мной.
Пока он не смотрел, я вытерла полотенцем ткань лифчика и трусиков. Влажная одежда не была удобной, но по некоторым причинам я была не готова снять ее. Взяв его черную рубашку с крючка, я снова надела ее. После этого я больше не чувствовала необходимости надевать низ, несмотря на то, что очень любила носить его боксеры.
Эдвард пошел к своему шкафу и спустя несколько секунд вернулся с серыми фланелевыми штанами и белой майкой. Ему удалось выглядеть одновременно и домашним, и сексуальным.
- Я думаю, сейчас моя очередь, – я непонимающе посмотрела на него. – Бросить вызов.
- Да, точно, – я не могла даже предположить, что бы он мог хотеть, чтобы я сделала. И что, как он думает, я не буду делать.
И именно в этот момент мой желудок громко заурчал. Я покраснела. Он подошел ко мне и обвил руку вокруг моей талии.
- Тебе сейчас нужно поесть. Остальное подождет.
- Окей, - прошептала я. Я умирала от любопытства.
Я хотела есть, но не настолько, насколько хотела провести с ним много времени, занимаясь чем-нибудь увлекательным. Я согласилась на бутерброд и тарелку супа. Они соответствовали погоде.
Когда я наелась, мы остались сидеть, пристально глядя друг на друга через кухонный стол.
- Больше никаких идей для игр, любимая?
Я отодвинула свои тарелки и положила руки на стол.
- Да, и правда, у меня есть еще одна идея. Но не думаю, что ты захочешь играть.
- Действительно? Испытай меня.
Я глубоко вдохнула. ПОЖАЛУЙСТА, ПУСТЬ ОН СЫГРАЕТ.
- Окей, – было очевидно, что он уловил неуверенность в моем голосе. Он был заинтригован. – Вот правила. Ночь – мое время. Ты получишь свое в любое другое время на твой выбор.
Он приподнял одну бровь.
- Выкладывай.
- Ты будешь делать то, что я скажу. Ты не дотронешься до меня, если я не дам разрешения. Если ты не будешь подчиняться правилам, жди наказания. Если ты дважды ослушаешься правил, то лишишься своей очереди.
Он не ответил. Что это значит…?
Я глубоко вздохнула.
- Иди в свою комнату и жди меня. Я хочу, чтобы ты стоял около кожаного диванчика, – я встретилась с ним глазами. Они были абсолютно черными.
Эдвард мучительно медленно встал, специально шаркнув стулом об жесткий пол. В тихом доме этот звук прозвучал слишком громко. Затем он исчез.
Игнорируя грязную посуду, я поднялась в комнату Эллис. Мое новое черное платье висело в ее шкафу. Я быстро надела его и черные туфли на огромных каблуках, что она подобрала. Наклонив голову вниз, я провела расческой по почти сухим волосам и слегка сбрызнула их лаком, чтобы придать прическе растрепанный вид. Взяв черную подводку Эллис, я провела более толстую, чем обычно линию под каждым глазом и подкрасила ресницы тушью. Больше не добавляла никакой косметики. Я хотела быть бледной, как и он. Я бы сказала, что я выгляжу, как дрянная девчонка.
Взяв большую свечу, оставленную Эллис, и сняв каблуки в холле перед дверью в ее комнату, я прошла на кухню. Мне хотелось, чтобы эта идея пришла ко мне раньше, и я бы лучше подготовилась. Но в этот раз я могла и сымпровизировать. Я пошарила возле кухонных ящиков, пока не нашла спички. Захватив чайную ложку и два кухонных полотенца для рук, я поднялась по лестнице обратно.
Зажгла свечу, скользнула в свои туфли и направилась в спальню Эдварда. Внезапно, за окном буря засвирепствовала с новой силой.

НЕБОСКРЁБ

Белла

Добравшись до двери Эдварда, я обула туфли. Сделав глубокий вдох, зашла в его спальню и увидела, что он стоял точно там, где ему было сказано. Я настроила светильники в комнате так, что были подсвечены книжные полки, а все остальное пространство находилось в полумраке. Затем подошла к столу у кожаного дивана, поместив на него большую круглую свечу, ложку и полотенца. Таким образом, комнату освещали лишь рассеянный свет маленьких лампочек на другой ее стороне, свеча и редкие вспышки молний.
Эдвард все это время не сводил с меня глаз. Я почти физически ощущала его взгляд на своей спине. Будто бы между нами пробегали электрические разряды. Моя кожа тут же покрылась мурашками.
Fuck! Fuck_fuck_fuck_fuck! Я не знаю, смогу ли сделать это! Я не знаю, смогу ли сделать это! Ладно, нужно успокоиться. Fuck.
Не было ни единого шанса, что он не услышит мое грохочущее сердце. Даже я ощущала, как оно неистово колотится у меня в груди.
В конце концов, я подошла и остановилась напротив него. Я сильно прикусила нижнюю губу, чтобы спрятать нервную возбужденную усмешку. Сегодня ночью я хотела быть дрянной девчонкой Беллой.
Я глубоко вздохнула.
- Я хочу напомнить тебе правила и дать несколько обещаний. Но сначала мне нужно задать тебе вопрос, и ты должен быть абсолютно откровенным, - впервые я посмотрела ему в глаза. – Ты мне доверяешь? – он не отвечал, и я заволновалась, что он обдумывает ответ. Но потом поняла, что он играет в игру и, очевидно, играет гораздо лучше меня. – Ты можешь говорить.
Было похоже, что он прячет ухмылку:
- Да.
- Хорошо. Тогда, сначала - правила. Ты должен делать, что я скажу. Ты должен говорить, только когда я скажу. Ты не должен касаться меня, пока я не позволю. Если ты ослушаешься, то последует наказание. Если нарушишь правила дважды, то лишишься права своей очереди.
Я сделала паузу и снова заглянула ему в глаза, чтобы убедиться, что он все понял.
- Теперь дальше, я также хочу дать тебе несколько обещаний. Я знаю, что у нас есть ограничения, которые позволяют мне пребывать в безопасности. Я обещаю немедленно все прекратить, когда ты мне скажешь «стоп», и дать тебе минутку передохнуть, если ты скажешь «подожди», - огонь, разгорающийся в его глазах, заставил слова застрять в моем горле. Я на мгновение потеряла ход своих мыслей. И закончила, прошептав: - Понятно? Можешь ответить.
- Да, спасибо, - его голос был низким.
Мне нужно было хоть на мгновение выбраться из плена его пристального взгляда. И я медленно стала обходить его, подражая вчерашним движениям, которые привели его в восторг, когда я примеряла новое платье. Я дотронулась до бицепса указательным пальцем, затем по кругу провела им по его спине, второму бицепсу и по груди. От груди я медленно двинулась вниз по животу к поясу его фланелевых штанов. Я почувствовала, как он замер. Я запустила пальцы в штаны и, приспустив их, ухмыльнулась. Не знаю, каким образом, но я знала это! После душа он надел боксеры под штаны. Я рассмеялась про себя – внезапно он почувствовал необходимость защититься от меня дополнительными слоями одежды. У меня же этого не было.
- Не может быть, Эдвард! Ты прям вырядился. Так, штаны можешь снять, - он заколебался, но я строго подняла брови. Он улыбнулся мне - на его лице читалась смесь удовольствия, вожделения и чего-то темного, что я не до конца поняла. Если настанет его очередь, то я поплачусь за это.
Он стянул штаны и оставил их валяться горкой на полу у своих ног. Черные хлопковые боксеры были настолько обтягивающими, что абсолютно не оставили пространства для воображения. Я не видела его в течение пяти дней, которые показались мне вечностью. Эти мысли разожгли мой аппетит, и я тяжело сглотнула. От него не укрылось, что я сделала это.
Его нижнее белье увело мои мысли в другом направлении.
- Ты знаешь, Эдвард, мне кажется, я где-то заносила кое-что из своих вещей. Я искала везде, но так и не нашла. Ты что-то знаешь об этом? Можешь ответить.
- Нет, - ответил он вопросительным тоном. Он был сконфужен. До него еще не дошло.
Я скрестила руки перед грудью и, отставив бедро, перенесла вес тела на одну ногу.
- Правда? Может, ты подумаешь?
- Оооо.
Ему реально нечего было сказать!
- Вспомни, Эдвард. Я была в них во вторник утром…белые… - я на минуту сделала паузу. Его глаза на мгновение расширились. Я сделала шаг к нему, придвинулась, чтобы наклониться и прошептать: - Иди возьми их и сразу же возвращайся, - я отошла, заметив, как раздуваются его ноздри.
Он исчез так быстро, что я даже не заметила, и через мгновение уже вернулся. Я протянула руку и поманила пальчиком.
- Я думаю, у тебя есть кое-что, принадлежащее мне.
Опустив глаза, он положил мне в ладонь белые хлопковые бикини. Я хотела, чтобы он знал, что я не злюсь, поэтому я встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
- Спасибо.

- Ммм, и кстати, как тебе мое новое платье? – я покрутилась перед ним для лучшего обзора. – Можешь говорить.
- Мне очень понравилось. Ты выглядишь ошеломляюще.
- Спасибо. Мне тоже оно нравится. Но сейчас я чувствую, что оно лишнее, - я точно знала, какой предмет одежды хотела бы снять, но не могла представить, как это сделать, не выглядя неуклюжей, и чего доброго, не свалиться. И тут меня осенило. Это же блестяще! – Эдвард, мне нужна твоя помощь. Тебе будет легче, если станешь на колени.
Он выглядел озадаченно, затем настороженно.
- Сейчас же!
Когда он опустился передо мной на колени, легкий стон возбуждения и удовольствия вырвался из моего горла. Его глаза обжигали меня. Сочетание его позы, самой игры и его горящего взгляда вызвали прилив влаги в мои трусики. Я снова закусила губу. Лучше и не придумаешь.
- Поскольку, тебе, кажется, нравятся мои трусишки, Эдвард, я собираюсь вознаградить тебя за то, что ты сделал мне приятно. Я хочу, чтобы ты снял те, что сейчас на мне, - я сделала шаг, приблизившись к нему. Он облизал свою нижнюю губу. И теперь они еще более влажные. О, Боже, нет ни единого шанса, что я смогу пройти через это и не взорваться. Ох, но это нужно сделать!
Прохладные руки прервали мои мысли. Нежные пальчики прошлись по моей ляжке, задержавшись на бедре. На мгновение он схватил меня за бедра, будучи не в состоянии сдерживаться. Я застыла в безмолвии, давая ему время восстановить контроль. Затем его пальцы нырнули под тоненькие поворозочки и медленно потянули их вниз. Такое чувство, что это заняло у него целую минуту – стащить мои черно-розовые трусики до уровня лодыжек. Придерживаясь за его голову, я подняла сначала одну стопу, другую, затем носком ноги я пододвинула «подарочек» Эдварду.
- Так намного лучше. Спасибо. Теперь они твои.
Его рука метнулась, схватив трусики, и зажала их в кулак.

Эдвард
Эта девушка хочет моей смерти.
Это было моей мыслью, когда я отодвигался от кухонного стола. Но когда она так говорила со мной, когда так явно наслаждалась моим подчинением, я не мог не возбудиться. Когда я стоял в своей спальне, ожидая ее – что она делает? когда она придет? – меня посетила предательская мысль о послаблении контроля. Я знал, что одно из ее самых сильных желаний – это быть равной со мной в принятии решений и разделении ответственности. И если я смогу, я приму условия ее последней игры этой ночью.
Мне пришлось приложить все усилия, чтобы не подлететь к ней в тот момент, когда она вошла в комнату. Она выглядела восхитительно в обтягивающем черном платье и черных туфлях на высокой шпильке. Умело подобранный макияж заставил ее глаза выглядеть огромными, а кожу просто прозрачной. Ее длинные волосы были распущены и находились в легком беспорядке, что придавало ее образу дикости. Я восхищенно наблюдал, как она перемещается по моей комнате. Откуда в ней эта уверенность и самообладание? Я заметил, что она ни разу не споткнулась, несмотря на каблуки. И если бы не стук ее сердца, походивший на гром, я бы мог сказать, что она не нервничает. Ее выдержка помогла успокоиться и мне. Она говорила мне, что Белла знала, что должна быть осторожной, если она хочет играть в эту игру.
Она спросила, доверяю ли я ей. Это был даже не вопрос. Она пыталась защитить меня любым способом. Она была воплощением доверия. Она повторила свои правила, и мне пришлось сдерживать улыбку от ее попыток быть официальной и деловой. Затем она чуть не спровоцировала меня нарушить эти правила и кинуться к ней, сжав в объятьях, когда озвучила свои обещания. Это мне напомнило ее действия во вторник утром, как она медленно гладила меня, позволяя мне привыкнуть к этому, чтобы иметь возможность пойти дальше. И я почувствовал себя более уверенным в том, что смогу играть по ее правилам и не разочаровать ее, отталкивая.
Я был выдернут из своих мыслей горячим ощущением ее пальчика на моей коже, когда она достигла пояса и приказала снять штаны. Разочарованное выражение ее лица с по-детски выпяченной губкой было бесценным, и я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Но я также был невероятно возбужден – Белла Свон, соблазнительница. Насколько далеко она зайдет в своих играх? Приспустив штаны, я ожидал дальнейших ее действий, в то же время обдумывая свои действия, когда настанет мой черед.
Ее слова полностью выбили меня из колеи.
- Ты знаешь, Эдвард, мне кажется, я где-то заносила кое-что из своих вещей. Я искала везде, но так и не нашла. Ты что-то знаешь об этом? Можешь ответить.
- Нет, - ответил я, смущенный тем, куда повернул разговор. Вся ее одежда была в моем шкафу.
Ее тон тут же стал строгим:
- Правда? Может, ты подумаешь?
Я заколебался:
- Оооо.
- Вспомни, Эдвард, - начала она. - Я была в них во вторник утром…белые… - у меня в мозгу что-то щелкнуло. И две мысли пролетели одновременно: Черт. Она молодец. и Fuck. Я облажался. Она сделала шаг ко мне и, наклонившись, прошептала: - Иди возьми их и сразу же возвращайся, - я полетел к шкафу. В дальнем углу нижнего ящика лежала резная шкатулка, в которой я держал милые сердцу вещички, связанные с Беллой. Двое трусиков, крышку от лимонада с нашего первого совместного ланча, несколько записочек, наша лабораторная по фазам митоза, карманный нож, которым она вырезала наши инициалы на дереве…я схватил белые трусики и прижал их к лицу. Ее аромат все еще был на них. Затем я вернулся к ней. Она протянула руку и поманила меня пальчиком. - Я думаю, у тебя есть кое-что принадлежащее мне.
Испугавшись, что она разозлится на меня, я старался не встречаться с ней взглядом. Я отдал ей ее вещь, а затем почувствовал ее губы на своей щеке:
- Спасибо.
Я еще не пришел в себя, а она снова переключила свое внимание, спрашивая, что я думаю по поводу ее чертовски сексуального платья, вертясь передо мной. Но когда она начала болтать что-то о том, что на ней много одежды, я напрягся. Не думаю, что я буду в состоянии держать себя в руках, если она разденется. Мой мозг просчитывал любую возможность, когда ее слова застали меня врасплох:
- Эдвард, мне нужна твоя помощь. Тебе будет легче, если станешь на колени.
Что??!!
Я, очевидно, слишком медлил.
- Сейчас же!
Я подчинялся, помня, как ей нравилась эта игра. И в подтверждение я услышал ее стон, звук которого нашел отклик непосредственно в моем члене. А затем я почувствовал ее запах. О, Боже она возбуждена. Во рту начал выделяться яд. Это было бы так просто - порвать это платье в два счета и спрятать свое лицо между ее ногами.
- Поскольку, тебе, кажется, нравятся мои трусишки, Эдвард, - ее голос стал хриплым. - Я собираюсь вознаградить тебя за то, что ты сделал мне приятно. Я хочу, чтобы ты снял те, что сейчас на мне.
Ее сердце ускорило свой темп, а запах стал еще сильнее. Я облизал губы. Скоро я ее попробую. Я не могу просто вдыхать этот аромат и не попробовать.
Я проник ладонями под край ее платья, поглаживая своими холодными пальцами ее горячую кожу. Когда я осознал, как близко были мои руки от ее киски, мне пришлось вцепиться в ее бедра, чтобы не поддаться соблазну проникнуть пальцами в ее обжигающее лоно. Предвкушение ощущения ее пульсирующей плоти сводило с ума, и я чуть не сорвался. Но я хотел сделать это по ее желанию, поэтому я глубоко вздохнул и стянул ее трусики, как она велела. Чтобы не потерять равновесие, она схватилась за мою голову и шагнув из трусиков – эротичных черных трусиков, в которых она была в душе, которые мне так хотелось с нее сорвать – и подтолкнула их к моим коленям.
- Так намного лучше. Спасибо. Теперь они твои.
Ее голос был напряженным. Я наслаждался этим. Затем я схватил трусишки в кулак и сжал, чувствуя, как влага из них сочится между моими пальцами.

НЕБОСКРЁБ

Белла

- Тебе нравится подарок? – я сделала паузу, наблюдая за его состоянием. Как, черт возьми, заставить вампира потерять бдительность и сделать ошибку? – Надеюсь, что да. Теперь у вас есть фетиш, мистер Каллен, - я обошла его и остановилась сзади так, что мои ступни были с внешней стороны его голеней, в то время как он стоял на коленях. Я положила руки ему на голову и несколько раз пробежалась сквозь его шевелюру, царапая ноготками кожу головы. Могу поклясться, что слышала низкий рык, рвущийся наружу из его груди. Я наклонилась к нему и прислонила губы к его уху: – Я надеюсь, это заставит тебя раскрепоститься, - и провела язычком по его ушной раковине. Он зашипел. Я спустилась ниже, прокладывая дорожку поцелуев по шее ко второму уху, и прошептала: - На тебе все еще много одежды. Сними, пожалуйста, рубашку.
В этот раз он не колебался. Рубашка немедленно оказалась на полу.
Я приподняла юбку своего платья и опустилась на колени позади него, теперь между его голеней. Его спина была шедевром рельефной мускулатуры, с сильными широкими плечами, сужающаяся к аккуратной талии. Я запечатлела нежные поцелуи на обеих лопатках и между ними, на позвоночнике. Он слегка задрожал. Тогда я прижалась своей грудью к его спине и обвила руками мощный торс.
- Ты так прекрасен, Эдвард, - я задержалась на секунду, прежде чем отстраниться. Затем я поцеловала его в шею перед тем, как провести язычком вниз по позвоночнику. В этот раз он зашипел громче. – Мммм…ты такой вкусный, - я положила руки ему на плечи и встала, потом обошла, очутившись снова лицом к нему.
- Почему бы тебе не пересесть на диван, Эдвард?
Он медленно и изящно поднялся и в три шага оказался на диване, усевшись строго по центру. Сейчас на нем были только обтягивающие черные боксеры, которые подчеркивали его эрекцию.
Пожалуйста, Господи, пожалуйста, пусть он их снимет.

Эдвард

Я сидел в центре дивана с самой болезненной в своей жизни эрекцией. Беллын аромат настолько заполнил воздух, что мне казалось, что я купаюсь в нем. А ощущение ее возбуждения, когда я касался пальцами ее взмокших трусиков, уносило меня на небеса. Я не знал, как долго я смогу сдерживаться до того, как наброшусь на нее.
Она секунду постояла, хищно глядя на меня, а затем направилась ко мне, приподнимая свою юбку на несколько дюймов, источая при этом мускусный аромат, перед тем как усесться мне на колени. Ее теперь обнаженная киска была едва прикрыта платьем. Она присела на самый краешек моих коленок, и мне стоило больших трудов не схватить ее, крепко притянув к себе, располагая ее влажный горячий центр против своей выпуклости.
- Эдвард? – ее голос заставил меня поднять глаза к ее лицу. – Есть причина, по которой я хочу поиграть с тобой в эту игру этим вечером, - медленно ее правая рука проделала свой путь от ее груди к животу и остановилась у края юбки. – Я хочу, чтобы ты кое-что знал обо мне, что-то, чего, я думаю, ты еще не знаешь.
Я уловил какое-то движение, и мой взгляд немедленно метнулся проследить его. Она. Трогала. Себя. Я разрывался между тем, чтобы с замиранием следить за этим, и тем, чтобы убрать ее руку, заменив своей.
– Ах-ах-ах. Глазки вверх, пожалуйста, - мне стоило огромных усилий оторвать свой взгляд от зрелища, как она себя ласкает.
- Как я уже говорила, - продолжила она, - вчера ты сказал, что считаешь меня чистой, невинной, леди. Я хочу поиграть с тобой в эту игру, Эдвард, потому что иногда я делаю вещи, совсем не присущие мне, - ясно услышав звук ее пальчиков, ласкающих влажную киску, я тяжело сглотнул.
- Может ли кто-то чистый делать это? – она вытащила свою руку из-под платья и провела своими пальчиками по моим губам, инстинктивно раскрывшимся навстречу. Теперь я в полной мере прочувствовал аромат ее страсти. Я застонал, когда она заговорщицки предложила: - Если хочешь, можешь попробовать.
Я высунул язык и облизал свои губы, закрыв глаза от ощущения совершенного вкуса.
- Может ли кто-то невинный… - она оторвала руку от моего лица и медленно двинулась к моему паху. Мои глаза полыхнули огнем, когда она на мгновение замерла, а затем легонько сжала мой член. Я вздрогнул и задержал дыхание, но она, верная своему слову, стала действовать медленно, изучая мою реакцию и соизмеряя с ней свои движения. Я услышал, как она сглотнула, а затем сказала, продолжив поглаживание по всей длине: - Может ли кто-то невинный хотеть этого? – ее ласки стали более настойчивыми. Но когда она подключила ноготки, я не сдержался.
- Белла, fuck!
Ее глаза вспыхнули, и она замерла. Прикусив губу и на мгновение заколебавшись, она подняла брови и вскочила с моих коленей, заняв исходную позицию.
- Кто позволял тебе говорить, Эдвард? Точно не я! – мне не терпелось узнать, к чему же это приведет. Как всегда, она удивила меня. – Ложись на диван. Тебе нужно напомнить, кто сегодня главный.
Мое тело заняло весь диван. Она встала надо мной, окидывая меня взглядом, не пропуская ни малейшего нюанса. Затем промурлыкала «прекрасно», хотя, думаю, не хотела произносить этого вслух.
- Закрой глаза, Эдвард, - и я повиновался.

Белла

Черт_черт_черт! Он позволил управлять им! Он позволил трогать его! Он позволил ласкать его! В моем мозгу крутилась мысль: Как далеко я смогу зайти сегодня?
А затем он заговорил. И даже несмотря на то, что я любила слово ‘fuck’, слетающее с его нежных бархатных губ, стоило напомнить ему, кто сегодня «заказывает музыку»
Я задрожала, рассматривая его изящное тело на диване, а затем, когда он закрыл глаза, я прошла к столу и взяла свечу, прошептав:
- Не открывай глаза, пока я не скажу тебе.
Я посмотрела на горящую свечу, в которой расплавилось достаточное количество воска. Прекрасно.
Я окунула в него свой мизинец – горячо – и представила, смогла б я вытерпеть то, что уготовала ему. Взяв свечу и ложку, я встала на колени рядом с диваном.
- Не знаю, говорила ли я тебе, Эдвард, но мне очень понравились твои метки на мне, - моё положение позволяло видеть его учащенное дыхание. – Теперь моя очередь.
Я взяла свечу и вылила часть расплавленного воска в ложку. Надеясь, что он не разольется раньше времени и не застынет, я поднесла руку к его груди и начала капать дорожку из горячего воска на давно молчащее сердце. Он отреагировал немедленно шипением и шокированным возгласом «подожди».
Как я и обещала, я немедленно остановилась. Но он сказал не «стоп»! Я почти не дышала, ожидая, когда он справится с ситуацией.
Я услышала низкое рычание, вырывающееся из его груди, поэтому меня удивило, когда он сказал «продолжай».
- Ты уверен, Эдвард? Ты не ранишь мои чувства…
- Продолжай! – его голос был хриплым.
Я сделала глубокий вдох, заметив, что у меня трясутся руки. Я взяла одно из полотенец, чтобы вытирать лишние капли.
Я снова погрузила ложку в воск и продолжила начатое.
- На самом деле я не могу пометить твое тело, но хочу хотя бы оставить напоминание, что ты мой, - я налила еще больше воска на его грудь, рисуя дугу.
- Как ощущения, Эдвард? – спросила я, вырисовывая дальше. – Ты можешь говорить.
- Черт возьми, это горячо, - мое сердце чуть не выскочило из грудной клетки.
Дрожащей рукой я завершила последние штрихи, дорисовав букву «Б» у него на груди. Холод его кожи помог воску застыть практически мгновенно.
Я схватила его за руку и приблизила ее к метке. Взяв его указательный палец, я провела им по контурам буквы.
- Ты мой, Эдвард. Остаток ночи, если вдруг ты забудешь, кому ты принадлежишь и подчиняешься, просто опусти взгляд.
Я положила все вещи обратно на стол.
- Теперь ты можешь открыть глаза и сесть.
Он выполнил мои указания и посмотрел вниз, на букву на своей груди. Когда он поднял на меня свой взгляд, его глаза были такого оттенка черного, который я никогда еще не видела. Их выражение было свирепым. Это было волнующе.
Любуясь своей меткой, я подумала о его знаках. Боже, мне понравилось быть помеченной им. Я хочу еще одно клеймо. Раньше я уже решила, что хочу заполучить как можно больше его меток до обращения. Только нужно проследить, чтобы они были в области, прикрытой свадебным платьем, иначе Эллис убьет меня.
Сбросив туфли, я сказала:
- Я надеюсь, ты не будешь больше нарушать правила, Эдвард. Мне бы не хотелось, чтобы ты потерял свой шанс в нашей маленькой игре, - я подошла и снова остановилась перед ним. – Ты усвоил урок? Отвечай.
- Да, - это было больше похоже на шипение. Вот это да!
- А вот я чувствую себя оставленной без внимания, Эдвард. И хочу, чтобы ты поставил на мне свой знак. Ответь, ты сделаешь это для меня?
Он закусил нижнюю губу и кивнул.
- Господи. Я счастлива. Но сначала, я думаю, мы должны убедиться, что ты способен держать свои руки под контролем, - я потянулась и взяла его за правую руку, в которой он все еще сжимал мои черные трусики, и подняла над спинкой дивана. Подняв белые бикини с пола, я положила их ему в левую руку и, наклонившись к его уху, прошептала:
- Просто надо было попросить, - я мягко прикусила мочку уха, затем пригвоздила и левую руку к спинке дивана. - Теперь, независимо от того, что произойдет в процессе игры, твои руки должны оставаться там, куда я поместила их. И меня не заботит, чего тебе будет стоить удерживать их там. Кивни, если все понял.
Он кивнул. Я заметила, что он и на белых трусиках расположил пальцы так, чтобы они терлись о ластовицу.
Я снова отступила. Сделав глубокий вдох, я залезла на диван, поставив ступни по обе стороны от его бедер. Таким образом моя промежность была как раз на уровне его лица. Потихонечку я начала приподнимать платье, все больше обнажая свои бедра. И остановилась, чтобы не показать лишнего, хотя его нос был как раз напротив моей влажной киски.
- Вот здесь, Эдвард, - сказала я, указывая на внутреннюю сторону бедра. – Я хочу, чтобы ты поставил свою метку прямо здесь.
Я заметила, что от моих слов он вцепился в спинку дивана. Для устойчивости я оперлась одной рукой о стену передо мной, а другой зарылась в его волосы, притягивая к себе «Пожалуйста…»
Он медленно приблизился и запечатлел поцелуй на моем бедре. Я задохнулась, затаив дыхание. Он специально выбрал местечко повыше, таким образом, когда его губы коснулись моей кожи, нос уткнулся в мои нижние губки. А когда он перешел к посасыванию, я вскрикнула от наслаждения, еще сильнее притягивая его голову. Я снова почувствовала прилив влаги, за которым последовал его стон.
- Спасибо, Эдвард, - мое дыхание было чрезвычайно тяжелым. Я сделала одной ногой шаг назад с дивана, вторую же поместила на подушку рядом с ним, подтягивая юбку, чтобы он полюбовался делом рук(губ?) своих. Эта отметина была красивее – больше и темнее той, что он оставил на шее.

НЕБОСКРЁБ

Эдвард

Я_не_выдержу_я_не_выдержу_я_не_выдержу! Сосредоточенность на этих словах, как ни странно, помогла мне сдерживаться. Все, что угодно, все, что угодно, что поможет мне отвлечься от того, что она делала с моим телом.
Ее слова заставляли плавиться мои мозги.
Ее прикосновения пронзали электрическим разрядом все мое тело.
Ее выходка со свечой и воском чуть не заставила меня слететь с дивана, пока я не понял, что к чему. Я должен был бы догадаться, учитывая то, что я видел свечу в ее руках. Но мои мозги были в отключке.
Ее собственничество и господство надо мной заставляли мое сердце парить.
Ее аромат наполнял мой рот слюной.
И когда мой нос соприкоснулся с ее мокрыми волосками, мне стоило огромных усилий сдержаться и не прильнуть к ее влажной киске.
Но я не мог все испортить. Мне нравилось видеть свои метки на ее теле. И я был в восторге, что ей это тоже нравится.
- Эдвард, любимый, мне нужно видеть тебя всего, прямо сейчас. Пришло время расстаться с боксерами, - сказала она негромко, ставя на пол свою ногу с отметиной.
Я знал, что она обратится с этой просьбой ко мне. Я знал, что должен сказать «стоп». Это был единственный путь сдержаться. Но, проклятье, я не хотел ничего больше, чем подчиниться ей в этой, так называемой, игре.
Она опустилась передо мной на колени. Матерь божья! Затем медленно придвинулась ко мне и положила руки на мои бедра. Она заглянула мне в глаза и, Боже, помоги мне, я согласно кивнул. Она запустила свои пальчики под резинку моих трусов и медленно стянула их вниз. Я приподнял бедра, чтобы помочь ей в этом. Когда она полностью стащила их с меня, то подцепила их одним пальцем и подняв, убийственно посмотрела на меня.
- Теперь они мои, Каллен. Долг платежом красен, - и она отбросила их в сторону.
Ее сердце выпрыгивало, дыхание сбилось. Я наблюдал, как она смотрит на меня. Ее рот приоткрылся, я видел, как мышцы ее горла напрягались, совершая глотательные движения. Ее реакция заставила мой член затрепетать, и она заметила это.
Она обхватила руками мои колени и потянула на себя, давая понять, что хочет притянуть меня поближе к себе. Сама, конечно, она бы не смогла этого сделать, но я подчинился.
Она наклонилась и запечатлела по поцелую на моих коленках, у меня перехватило дыхание от зрелища стоящей на коленях Беллы перед моим обнаженным телом, ее лицо около моих ног. Затем она удивила меня, положив голову на мое правое бедро, на полпути между коленом и пахом. Она откинула волосы с лица и стала рисовать правой рукой небольшие круги на моем бедре. С каждым витком она поднималась все выше, пока, наконец, ее пальцы не подобрались к основанию моего члена.
- Я собираюсь прикоснуться к тебе сейчас, Эдвард. Обещаю делать это медленно.
Я откинул голову назад и закрыл глаза, полностью отдаваясь во власть ощущений.
Я чувствовал, как ее сердечко бьется возле моей коленки, как ее теплое дыхание опаляет кожу на моем бедре, как ее нежные пальчики медленно поглаживают мою напряженную плоть. Это было невыразимо хорошо.
- Эдвард, я даю тебе разрешение говорить сейчас все, что угодно. Мне нравится слушать тебя. Я хочу слушать тебя, - я почувствовал, что она наклонила голову. – Открой глаза, малыш, я хочу, чтобы ты смотрел.
Я поднял голову и посмотрел на нее. Она была права. Это было нечто, что никак нельзя было пропустить.
Она устроилась так, чтобы ей было удобней трогать меня. Она подалась мне навстречу, касаясь моих ног грудью, а ее лицо при этом оказалось еще выше на моих бедрах. Теперь я мог ощущать ее сбившееся дыхание на своем члене, который она ласкала, чуть крепче сжав пальчики.
- Боже, Белла. Fuck. Ты чертовски хороша.
Она сжала меня еще крепче, а мои бедра при этом непроизвольно подались ей навстречу.
- О, Эдвард, ты такой твердый. Черт, это так здорово - чувствовать тебя, - от этих слов мой член снова обдало ее горячим дыханием.
Она убрала свою руку, и у меня вырвался громкий стон. Я наблюдал, как она поднесла эту руку ко рту, облизнула ладошку и снова обвила ею, теперь влажной, мой член. Когда она начала двигаться вверх и вниз по всей его длине, в этот раз ощущения были гораздо более чувственные.
- Да, Белла, да…Боже, - бормотал я. – Как же хорошо.
Она стала двигать ручкой быстрее.
- Эдвард, я так хочу сделать тебе приятно.
- Ооо, Белла, ты и делаешь. Это…ммм…так…
Я почувствовал, как она снова сменила положение тела. Она подвинула свою голову еще ближе к моему центру, таким образом, что в определенные моменты основание моего члена терлось о ее губы и нос. Я застыл.
Что она…? Она хочет…? Могу ли я…? Мои мысли окончательно спутались.
Ожидая моей реакции, она прошептала:
- Сегодня ранее ты прервал меня, не дав шанса ответить на твою фантазию, Эдвард. Я никогда не говорила тебе, но я очень хочу почувствовать не только твой язык у себя во рту.
- Белла…
- Скажешь хоть слово - и я не стану делать этого. Я немного отступлю или остановлюсь. Но я хочу попробовать тебя, Эдвард. Я хочу почувствовать тебя в себе. Мне это необходимо, - все время она продолжала медленно двигать сжатым кулачком вверх-вниз по всей моей длине, опаляя кожу тяжелым дыханием.
Она замерла, ожидая ответ. Проходили секунды, минуты. Мой мозг работал автономно и абсолютно бездействовал. Скажи ей «стоп»! Скажи ей «подожди»! Ты не должен позволять ей делать это! Это может кончиться плохо!
Очевидно, она расценила мое молчание как согласие, так как я почувствовал, как она преодолела последний дюйм и прижалась губами к моему члену. Она застыла, позволяя мне привыкнуть к ощущению ее губ. Иисусе! Держа губы закрытыми, она медленно стала поглаживать нежной кожей губ и носа мою плоть по всей длине. Двумя руками я вцепился в спинку дивана. Ни при каких обстоятельствах не трогать ее голову!
Когда ее рот достиг вершины, я ощутил прикосновение ее язычка. Я задохнулся, когда она обвела им мою головку.
- Господи Иисусе, Белла!
Она уперлась локтями мне в колени, устраиваясь поудобней. И прошептала:
- Эдвард, леди делают это? – а затем прошлась язычком от головки до основания и обратно.
Я громко застонал. Это, казалось, подстегнуло ее. Когда она снова достигла вершины, она запечатлела крепкий поцелуй на головке, позволив ей слегка проскользнуть между ее губами.
- Боже, Белла, ох. Fuck.
Она приоткрыла губки, впуская его глубже.
Тепло, влажность и откровенность ее действий захватили меня, и я еще сильнее впился в обивку дивана. Отголосками сознания я уловил звук рвущегося материала.
Медленно мой член исчезал в ее ротике. Это было самое острое ощущение в моей жизни.
О_моя_Белла¬_ О_моя_Белла¬_ О_моя_Белла¬_ О_моя_Белла¬_ О_моя_Белла!!!
Безусловно, я решился на это - и это повергло меня в пучину ада - и причина, по которой я пошел на это, была Белла. Мое сердце. Моя душа. И я никогда не смогу причинить ей вред, потому что это убьет меня. И осознание этого позволило мне полностью окунуться в чувственные ощущения от ее ротика, ее рук, ее тела. Мой контроль был моим самосохранением. Я мог доверять нам; я мог даже доверять себе. И эта мысль позволила мне отпустить себя.
И тогда я погрузился в состояние эйфории. Обхватив мой член губками и зажав в ладошке его пульсирующее основание, она смотрела на меня из-под своих длинных ресниц. Она не сводила с меня глаз, двигая головой вверх-вниз, каждый раз заглатывая немного больше моей плоти.
- Черт, ты выглядишь прекрасно с моим членом во рту, Белла. Это самая невероятная вещь, которую я когда-либо видел, - я никогда за всю свою жизнь не произносил таких слов, но сейчас они были такими правильными, что я ничуть не жалел.
Она застонала, посылая вибрацию от голосовых связок по всей длине моего члена. И я простонал в ответ.
Она посмотрела на меня долгим взглядом перед тем, как разжать свою руку и положить ее мне на бедро. Быстро пробежала пальчиками к моей коленке и обратно, при этом опуская ротик все ниже так, что головка члена уперлась в заднюю стенку ее горла, и я чуть не кончил.
- О Боже, Белла, это оно! Именно так. Святые угодники! – спинка дивана явно пострадала.
Она застыла, вобрав мой член почти на всю длину. Ее глаза сосредоточенно закрылись. Она сделала глотательное движение, и я почувствовал, как ее мышцы сжались вокруг моей головки.
- О, Иисусе, малышка!
Так же, как она делала с моими пальцами вчера в машине, она поглотила всю мою длину. Потом у нее во рту осталась только головка, и она на мгновение остановилась, а затем медленно стала вбирать его в себя, пока он снова не уперся ей в горло. Где это она научилась таким штучкам?? Это чертовски хорошо. Боже, пожалуйста, не останавливайся.
Когда она заглатывала его в следующий раз, то подключила язычок, проводя им по всей длине моего члена. Я с шипением выдохнул бессвязные проклятия.
Вскоре ее движения стали неглубокими, но быстрыми.
- Белла, любимая. Fuck, - я задыхался, мне было трудно говорить. – Когда…когда я…скажу…двигайся…когда я скажу…двигайся. Хорошо, любовь моя? О, Боже, это так хорошо.
Она снова обвила свою ручку вокруг моего члена у его основания и стала двигать ею в унисон с ротиком. Как_хорошо_Как_хорошо_Как_хорошо. Это доконало меня.
- А теперь, Белла, двигайся, - она повиновалась немедленно. – Fuck, я кончаю, Белла, - проревел я и извергнул семя себе на живот.
Когда мое сознание, наконец, вернулось ко мне, я почувствовал ее поцелуи на своих бедрах. Она все еще стояла на коленях между моих ног. Неуловимым движением она подняла с пола небольшое полотенце, чтобы вытереть меня. Я мягко забрал у нее полотенце и сделал это сам. Она улыбнулась мне; выражение ее лица при этом было самым застенчивым за целый день.
Одним плавным движением я наклонился вперед, поднял ее с пола и уложил вместе с собой на кровать. Я был полностью обнажен; а она оставалась в своем проклятом горячем платье. Я чувствовал ее бедра своей кожей.
- Белла, у меня нет слов…
- Но это случилось…ты…тебе…
Я прервал ее поцелуем.
- Я не думаю, что ты серьезно намереваешься спросить, понравилось ли мне это, - она вспыхнула и захихикала, уткнувшись лицом мне в грудь.
- Я выиграла.
- Не знаю, не знаю, любимая. Скорее думаю, что выиграл я, - она захихикала снова.
Я пробежался руками вверх-вниз по ее спине, затем спустился вниз и сжал ее бедро выше колена, притягивая к своему бедру. Она задохнулась. Но когда я двинулся дальше между ее ножками, она остановила меня. Наши глаза встретились.
- Нет, любовь моя, - сказала она. – Сегодня все для тебя.
- Но…
Теперь она закрыла мне рот поцелуем.
- Все для тебя и твоего удовольствия.
Мы продолжали обмениваться нежными поцелуями, а затем она положила голову мне на плечо. Ее дыхание стало выравниваться. Я поглаживал ее волосы. И она уснула.
Я потянулся за одеялом и обернул его вокруг нее, при этом продолжая прижимать к себе вместо того, чтобы разделить наши тела одеялом, как я это делал всегда. Сейчас я испытывал потребность ощущать ее.
Я улыбнулся, увидев ее метку на своей груди. Лениво проведя по контурам буквы, я понял, что Белла была права. Она не ангел. Она не из тех, кого возводят на пьедестал. Она не совершенство. Но она совершенна для меня. Она – именно то, что мне нужно. И иногда даже лучше меня знает, что именно мне нужно.
Боже, она чертовски храбрая.
Я прикоснулся губами к ее лбу.
- Спокойной ночи, моя любовь, моя жизнь, моя Белла.

НЕБОСКРЁБ

Белла

Я проснулась, потянувшись, как большая кошка, и улыбнулась в подушку. Я до сих пор была в изумлении от того, что произошло прошлой ночью. Я просыпалась, должно быть, раз пять, и каждый раз, немного приподнимаясь, осознавала, что я все еще одета в черное платье, улыбалась и думала: «да, это действительно произошло», снова ложилась и засыпала. Я не могла точно сказать, когда Эдвард встал с кровати. Но когда я окончательно проснулась и открыла глаза, мой взгляд немедленно наткнулся на сложенный лист бумаги и одну алую розу на длинном стебле. Я придвинула к себе тонкий листок и развернула его. Там элегантным почерком Эдварда было написано: «Ненадолго вышел на охоту. Скоро вернусь и приготовлю тебе завтрак. С любовью, Э».
Я взяла розу за стебель, улыбнувшись, когда поняла, что он очистил ее от шипов, провела шелковистыми лепестками по губам, вдохнула нежный аромат большого цветка. Затем встала с кровати и направилась в ванную, взяв розу с собой.
Я оцепенела, увидев себя в зеркале - волосы в полном беспорядке, тушь размазалась вокруг глаз черными кругами, платье растрепалось и слегка сползло на бок. Мое тело было напряглось, собираясь встревожиться от своего вида, но тут же по мне пробежала волна удовлетворения. Оно того стоило.
Я сняла платье, сложила его и положила на полку в ванной, прикусив губу от осознания того, что на мне не было нижнего белья – кое-кто любезно меня от него избавил – и пробежала щеткой по волосам. Взяв губку, я принялась смывать макияж, и затем, когда споласкивала губку, мой взгляд опустился вниз, на мое тело. Я тут же кое-что вспомнила и подняла правую ногу, поставив ее на край унитаза. Там, во всем великолепии, красовалась метка, которую по моей просьбе оставил Эдвард. В случае чего, она послужит доказательством, что прошлая ночь реальна.
Улыбаясь, я включила воду в душе и зашла в него, как только пошла теплая. Несколько минут я была занята тем, что намыливала и прополаскивала волосы, потом повернулась за мочалкой. И вспомнила, как Эдвард мыл мне волосы, снова почувствовав прикосновение губки между ног, в моих фантазиях Эдвард становился передо мной на колени, мокрый и прекрасный. Моментально я так возбудилась, что едва была способна это выдержать. Возбуждение прошлой ночи, лишенное сейчас объекта, обрушилось на мена в полную силу. Почему, почему я остановила его, когда мы добрались до постели?
Я бездумно терла тело мокрой мочалкой, представляя эти картины и когда задела ею грудь, громко всхлипнула, немедленно прикусив губу. Эдвард может вернуться в любую минуту. Я не могу... или могу? Поймет ли он? Конечно, он поймет, а как же. Ладно, соберись, Свон. Я потрясла головой и быстро домылась, стараясь игнорировать реакции некоторых участков тела на прикосновения мочалки. Я смыла пену и закрутила воду, надеясь, что меня отвлекут одевание и встреча с Эдвардом.
Обмотавшись полотенцем, вышла в спальню. Я заметила, что он прибрался после наших небольших ночных развлечений, но потом нечто привлекло мое внимание. Я подошла к дивану и увидела дыру в коже на верхней части. Присмотревшись повнимательнее, я обнаружила, что спинка был довольно прилично повреждена в двух местах. В тех, где располагались руки Эдварда. Моя ладонь взлетела к раскрывшемуся от изумления рту.
Мне полагалось испугаться – это было доказательством того, как опасен был Эдвард, на чем он и сам настаивал. Но мои мысли устремились в совершенно другом направлении: это было свидетельством страсти, которую я вызвала в Эдварде. Я не боялась его силы, она приводила меня в трепет и возбуждала.
Но, что еще более важно, это было доказательством того, что он может контролировать себя, не причиняя мне вреда. Ведь диван, кровать или стену не жалко. Их можно отремонтировать или заменить. Это было решение: Эдварду нужно было просто направить избыток... энтузиазма на другой объект.
Осознание этого привело к двум результатам: во-первых, я ощутила почти неконтролируемое легкомыслие по поводу идеи, которая сейчас казалась более осуществимой, чем раньше, и равное по силе желание при мысли о том, что это, похоже, осуществимо. Это можно сделать. Сделать! Сделать меня! Сделай меня! Сделай_меня_меня_меня!
Я нервно рассмеялась, прижав руку ко рту, чтобы заглушить звук. Потом я подошла к шкафу Эдварда в поисках какой-нибудь одежды. На моей сумке сверху лежала аккуратно сложенная пара боксерских трусов, которые я вчера объявила своими. Я нашла то, что он позволил мне их присвоить, одновременно невероятно милым и безумно сексуальным. Опять двадцать пять!
Я схватила длинные полотняные шорты цвета хаки и темно-синюю майку и натянула их поверх красивых розовых бюстгальтера и трусиков, выбранных мною ранее за то, что по цвету они напоминали мне розу. С ухмылкой, приклеенной к лицу, я вернулась в ванную и собрала волосы в детский хвостик, потом, заметив, как явно он открывал метку, оставленную Эдвардом на моей шее, я поправила его так, чтобы хвост был пониже и сбоку, и волосы падали мне на плечо.
Я поскакала вниз по лестнице, ожидая, что Эдвард уже вернулся, но в доме было тихо и пусто. Я подумала просто перебиться тарелкой овсянки, но Эдвард сказал, что приготовит мне завтрак, и я не хотела, чтобы он решил, что я потеряла терпение, поэтому пока налила себе стакан апельсинового сока. Мне пришло в голову, что я раньше никогда не была в доме Калленов совершенно одна. Я прошлась, рассматривая фотографии, выставленные в части дома, предназначенной для гостей, и через несколько минут обнаружила, что бездумно стою над роялем Эдварда.
Я пробежалась рукой по лакированной поверхности и села на табурет. Поставив стакан сока на пол рядом с собой, я легко прикоснулась пальцами к клавишам. То, что я сидела там, где раньше много раз сидел Эдвард, заставляло меня чувствовать особую близость с ним. Я нажала несколько клавиш. Звук их отозвался в пустом доме необычайно громко.
У меня возникло воспоминание. Мне было тогда 12 или 13. Рене увлеклась вязанием и вступила в вязальный клуб, встречи которого проходили попеременно в домах его членов. У одной из женщин была дочь примерно моего возраста, кажется, ее звали Марла, у которой было пианино, и она брала уроки музыки. Я общалась с ней, пока наши мамы занимались своими делами, и она постоянно при мне разучивала одну и ту же песню, которая нравилась мне, потому что казалась грустной, но, в то же время, дающей надежду. Понимаю, что это звучит не очень умно, но я не мастер красиво выражаться.
Не успела я об этом подумать, как мои пальцы легли на клавиши, пытаясь вспомнить ноты. Марла пыталась научить меня. Мне не хватало ловкости, чтобы пользоваться одновременно двумя руками, поэтому она придумала игру, в которой она играла одной рукой, а я другой – так что мне нужно было запомнить только половину. Мы хорошо повеселились, и я дошла до того, что запомнила свою часть. Практически.
Мне понадобилось несколько минут, но вскоре я вспомнила ноты. Я была так довольна собой, что расплылась в широкой улыбке и продолжила свое музицирование, пытаясь вспомнить больше. Звучало это не очень хорошо, но почему-то воспоминание об этой незначительной части моего прошлого принесло мне своего рода неожиданное успокоение.
Я и не заметила, когда вернулся Эдвард. Я не видела и не слышала его, а только почувствовала руки, обнявшие меня за талию и холодные губы, прикасающиеся к открытой шее. Я вскочила, убирая пальцы с клавиш, испуганная, что он может быть расстроен тем, что я трогала его инструмент. Он усмехнулся, прижимаясь к моей шее, и продолжил покрывать ее легкими, как перышко, поцелуями.
– Не останавливайся из-за меня, любимая, – прошептал он.
– Я... я не знаю...
– Глупости. Я слышал. У тебя хорошо получается. Почему я не знал, что ты умеешь играть?
– Эдвард, я не умею играть. Я просто знаю одну песню, то есть полпесни. Я даже не помнила об этом до того, как пришла сюда. И не помню, как она называется.
– Сыграй мне, Белла.
– Эдвард, – это меня более чем смутило. Этот виртуоз просил меня сыграть.
– Пожалуйста, Белла, – я легко поддавалась его просьбам. Как он сказал, я была слишком его.
– Не смейся, – пробормотала я.
Я почувствовала, как его губы, прижатые к моей шее, улыбаются и нежно меня целуют.
– Посмотрим, я знаю только несколько нот... – моя рука начала наигрывать ноты, которые я знала, не очень хорошо, понятное дело, а теперь еще и похуже, чем несколько минут назад, когда у меня не было слушателей – вернее я не знала, что меня кто-то слушает. – Вот и все, что я помню.
– Еще разок, – прошептал Эдвард, и я почувствовала, как он слегка сместился за мной.
Моя левая рука опять начала неуверенно перемещаться над клавишами. Вдруг правая рука Эдварда появилась над клавиатурой и заиграла вторую часть песни. Я задохнулась и спутала ноты.
– Снова, – прошептал он.
В следующий раз у меня вышло получше, но от сосредоточенности я едва дышала. Разделять это с ним было так чудесно, что я осознала, что хотела бы научиться играть, чтобы мы могли играть вместе. В игре с ним было что-то крайне интимное и даже, хотя я была так очевидно неумела, эти разделенные с ним несколько минут заставили меня почувствовать необычную связь с ним.
Не желая разрушать мгновение, я дождалась, пока звуки музыки затихнут
– Так ты знаешь, как она называется? – прошептала я.
– Да. «Лунная соната». Это Бетховен, – его дыхание у моего уха было прохладным.
– Ты знаешь ее? То есть, ты можешь сыграть ее?
Он поднялся и сел на скамью рядом со мной. Секунду он смотрел на меня так, что мое сердце забилось, как в лихорадке, повернулся к роялю и оживил звуки музыки, которые я раньше слышала только в своей памяти. Она была прекрасной и чарующей, грустной и несущей неожиданную надежду. Закончив, он повернулся ко мне и вытер подушечками больших пальцев слезы с моих щек. Только тогда я поняла, что плакала.
Удерживая мое лицо в руках, он наклонился и прижал свои губы к моим. Его поцелуй был вначале нежен, думаю, он почувствовал ту же связь, что и я. Потом он углубился, пробежал холодным языком по моей нижней губе, спрашивая позволения войти. Я открыла ему свои губы и отдалась ощущению соприкосновения наших языков. Я застонала и положила руки на его сильные плечи, провела ими вверх, по шее до волос. Я едва успела понять, что Эдвард поднял меня на руки и усадил на колени, так что мои ноги обхватили его с двух сторон. Моя промежность прижалась к его бедрам, и у меня кожа покрылась мурашками, как только я почувствовала его эрекцию.
Вся тяжесть сдерживаемого возбуждения навалилась на меня, я застонала и бесстыдно извивалась в объятьях Эдварда. Он застонал в ответ и обхватил мою спину, прижимая к себе так близко, что между нами не осталось никакого пространства.
Я ухватилась руками за рубашку Эдварда, пытаясь найти опору, чтобы прижаться к нему покрепче. Все это время наши губы блуждали по губам и шеям друг друга. Мы оба тяжело дышали, и мое сердце бешено колотилось в груди.

НЕБОСКРЁБ

Эдвард

Мне было необходимо поохотиться. Прикасающиеся ко мне губы Беллы были самым эротичным опытом в моей жизни, и я был истощен не только в физическом смысле, но и морально. Весь день был упражнением в самоконтроле, и под конец я держался на самом тонком волоске, и мой кожаный диван хорошо это доказывал.
Кровь была одним из самых надежных способов помочь мне взять себя в руки. И поскольку я не знал, что принесет новый день, потому что в последнее время каждый день приносил все более невообразимые сюрпризы, охота была, пожалуй, насущной необходимостью. Мне было невыносимо покидать Беллу: она спит так беспокойно. Но мне на самом деле нужно было идти, чтобы лучше владеть собой и вернуться до того, как моя любовь проснется.
Вернувшись в дом, я услышал звуки рояля, и на мгновение был сбит с толку. Я подошел к дому сзади, со стороны леса, и рефлекторно бросил взгляд на окно гаража – не вернулась ли семья. Розали великолепно играла и иногда развлекалась. Но машин моих домочадцев не было. Оставалась только Белла.
Если быть точным, это не походило на изученное музыкальное произведение. Как будто кто-то дурачился, но с определенной целью. Но меня удивило не это. За полтора года с нашей первой встречи Белла никогда не упоминала о том, что имела какие-либо навыки игры на рояле. А теперь она баловалась Бетховеном?
Я скользнул через заднюю дверь, тихо передвигаясь по дому. Я стоял, прислонившись к стене за ее спиной несколько мгновений, пока она пробовала разные клавиши, пытаясь оживить мелодию. Через несколько минут она успешно подобрала ноты первой дюжины тактов сонаты и расплылась в широкой улыбке, удовлетворенная своим достижением. Больше я не мог молча наблюдать.
Я усмехнулся. И, конечно, не был удивлен ее мгновенным смущением. Я был настроен уговорить Беллу сыграть для меня, зная, что я ее слушаю, и мне пришлось упрашивать ее сыграть несколько раз. Вид ее пальцев, порхающих над клавишами, поразил меня своей чувственностью потому, наверное, что они находились там, где до этого столько раз пребывали мои. И затем я сделал так, что она играла вместе со мной. Всего несколько минут, но за это короткое время я ощутил, будто разделил с Беллой что-то глубоко личное, принадлежащее только мне. У меня возникло чувство, что благодаря этому она лучше узнала меня.
Она попросила меня сыграть для нее, и я сыграл. Вскоре мы сидели друг напротив друга. Я держал в руках ее лицо и был переполнен ее красотой, близостью и тем, что женщина, которую я так люблю и желаю, сидит рядом со мной.
В тот момент я не мог сказать, дело ли в том, как она смотрела на меня, или в музыке, разделенной нами, или в интимности момента, или в свежей крови, текущей во мне, или в струе сексуальности и соблазна, которую Белла неожиданно внесла в наши отношения в последнее время, за три недели до нашей свадьбы. Я мог сказать одно – я хотел ее.
Я воплотил свое желание в поцелуе. И он был чудесным и горячим, головокружительным и всепоглощающим.
Я желал, нет, нуждался в большем.
Я привлек ее в свои объятья, прижав низ ее живота к моему уже очевидно напряженному члену. Я обнял ее за спину и притянул вплотную к себе. Я был вознагражден звуком, который она издала, который вместе с ее ароматом, казалось, отозвался непосредственно в моей промежности. Она опустилась на меня, и это заставило меня бредить от желания.
Еще.
Белла ухватилась за мою спину, пытаясь прижаться ко мне еще ближе. Я знал, чего она хотела. Мои руки соскользнули с ее спины и медленно опустились на упругие ягодицы. Я нежно сжал их, и она громко застонала, целуя меня, ее губы дернулись. Я зарычал, сжав ее крепче, помогая притиснуться ко мне еще плотнее.
Еще.
Боже, помоги, мне нужно было ощутить ее. Я снова поднял руки вверх, намеренно проскальзывая под ее майку. Я застонал при виде цвета – она знала, как нравился мне темно-синий на фоне ее кожи. Когда мои пальцы соприкоснулись с мягкой кожей ее спины, она подпрыгнула, но тут же вздохнула, прижавшись ко мне.
Мои руки блуждали по ее спине, постоянно стараясь притянуть ближе. Чем крепче становились мои объятья, тем выше соскальзывала вверх ее майка, и я остро осознавал, что наши тела разделял только тонкий хлопок моей футболки.
– Эдвард, – вздохнула она. – М-м.
– Белла, – я отодвинулся, чтобы иметь возможность заглянуть ей в глаза, молча спрашивая ее согласия.
– Пожалуйста, – не то попросила, не то приказала она.
Я нежно взялся за край майки и стянул ее с вытянутых рук. Ткань зацепилась за резинку, стягивающую хвост, и ослабила ее, тогда я протянул руку и снял ее вообще, в любом случае, так мне нравилось больше.
Белла выглядела невероятно. Волны длинных волос цвета красного дерева рассыпались по коже цвета слоновой кости, прикрывая изысканный и женственный розовый бюстгальтер с бархатными бретельками и маленьким рядом шелковых розочек в центре.
– Совершенство, – пробормотал я, и мои губы вернулись на ее кожу на этот раз двигаясь от шеи к ключице.
Еще.
Я почувствовал, как Белла крепче ухватилась за мою рубашку.
– Эдвард, – простонала она и потянула ее сильнее. Я немедленно отпустил Беллу, чтобы дотянуться до рубашки и стянуть ее. Наши обнаженные тела впервые соприкоснулись. Жар ее тела и учащенное сердцебиение проникали в меня, как будто это было мое сердце, и оно билось и для меня тоже.
Когда мы целовались, руки Беллы оставляли пылающие следы на моей спине, что только усиливало мое желание. Когда она внезапно убрала руки с моего тела, я немедленно ощутил потерю. Мои глаза распахнулись, пытаясь найти объяснение, почему она отодвинулась.
Она сидела передо мной, одной рукой прижавшись к кружевной ткани бюстгальтера. Другая потянулась за спину, и затем бретельки ослабли в тот момент, когда она расстегнула застежку сзади. Я судорожно вдохнул. Она никогда не переставала удивлять меня.
Прикусив нижнюю губу, она встретила мой взгляд. На мгновение она замерла, дав мне возможность подготовиться к зрелищу, которое собиралась мне подарить.
Я хотел дать ей понять, что желал его, поэтому я аккуратно протянул руки вперед, положил их над ее сердцем и раздвинул в стороны ее ладони, медленно поднимая кружевную ткань.
Господи, Боже, она была потрясающе красива.
Я протянул ладони и сжал ее лицо, привлекая к себе для поцелуя.
– Белла, – прошептал я, целуя ее. – Я не могу высказать. Не могу высказать, как люблю тебя, и как ты совершенна.
Она наклонилась вперед, отвечая на поцелуй, прижимаясь ко мне обнаженной грудью. Ощущение было почти невыносимым, и мы оба застонали при соприкосновении. Я немедленно почувствовал, как твердеют ее соски, и меня захватила возможность чувствовать ее возбуждение, как она чувствует мое.
Еще.
Внутри меня кипело сражение. Я знал, что все происходит слишком быстро, но желание мое было непреодолимым, особенно учитывая то, что наша последняя близость поколебала мою уверенность в том, что Белла непременно пострадает, если я потеряю самоконтроль.
Наши поцелуи стали глубже, она тяжело дышала. Я пробежал губами по скуле к шее, прикоснувшись носом к сделанной мною там отметине. Белла тяжело дышала над моим ухом и потом выдохнула:
– Прикоснись ко мне, – и направила мои руки к своей груди.
Ух, так хорошо! Ощущение ее груди в моей руке было неописуемым – теплая и полная, мягкая и упругая.
– Эдвард, – выдохнула она. – О-ох.
– Белла, тебя так приятно касаться, – хрипло сказал я.
– М-м, сильнее, Эдвард, – она лизнула мое ухо. – Ты говорил, что будешь трогать меня сильнее.
Господи. Ее слова отозвались прямо в моем члене, который напрягся, причиняя мне неудобство, упираясь в джинсы и уже влажные плавки. Я точно знал, о чем она говорит – о словах, которыми я направлял ее, когда она ласкала себя тем утром.
Я осознавал, как хотел прикоснуться к ней, но мы вступали на опасную территорию, и я замер, боясь причинить ей боль. Она поняла это.
Она отодвинулась и посмотрела мне в глаза. Ее лицо раскраснелось, ее взгляд затуманился от желания, а рот приоткрылся. Она положила свою ладонь на мою.
– Может... может тебе будет проще, если... если я покажу тебе? То есть... как сильно... можно?
Ее слова снова поразили меня. Она будет моим спасеньем и моей гибелью. Я наклонился, нежно поцеловал ее и прошептал «да», не отрываясь от ее губ.
Она сжала мою ладонь своей и направила, массируя и сдавливая свою мягкую плоть. Чем сильнее я давил, тем больше стонов она издавала. Усиление аромата ее возбуждения сказало о том, что она получала необычайное удовольствие от более жесткого обращения, и какая-то первобытная часть моего мозга взорвалась при осознании этого. Ее желание двигаться медленнее и дать нам возможность узнать больше друг о друге не только помогало сохранять мне самоконтроль, но также дало мне возможность понять, что с ней можно вести себя не так нежно, как я намеревался.
Она подняла другую руку и обеими руками убрала мою немного в сторону. Одной рукой она держала мое запястье, а другой взяла мои указательный и большой пальцы и направила их к соску. Мне пришлось сделать усилие, чтобы не закатить глаза, когда она показывала, насколько сильно я могу его сдавливать. Вид этой демонстрации был невероятно эротичным.
– Все в порядке, Эдвард, – прошептала она, наклоняясь и целуя меня в ухо. – Хорошо. Мне не больно.
– Белла, я так люблю тебя, – пробормотал я и провел носом вдоль ее шеи. – Ты сводишь меня с ума.
Я почувствовал, как щека, прижатая ко мне, искривилась в улыбке.
– Это взаимно.
Я почувствовал зубки, нежно пробежавшиеся по моему уху, и застонал. Она игриво куснула меня, и я снова непроизвольно застонал, а она всхлипнула от удовольствия.
– Ты мне нужен Эдвард, – она укусила чуть сильнее, – Я так хочу тебя. – Она прижалась ко мне теснее, подчеркивая сказанное.
Ее сердце, ее слова, ее зубы, ее тело. Это было так много, почти слишком, и я хотел все это. Мое сопротивление, моя решимость таяли, похожие на готовый разорваться канат, держащийся на последней ниточке.
Еще!
Мне больше не нужно было ее руководство. Мои голодные руки блуждали по ее груди. Она выгнулась мне навстречу, отбросив голову назад в пароксизме удовольствия. Я удерживал ее одной рукой, подперев спину, и медленно наклонил назад, так чтобы видеть все ее тело. Я прислонил ее плечи к роялю, локти опустились на клавиши, вызвав взрыв бессвязных нот. Никогда за все годы, пока этот инструмент находился в моем владении, он не издавал таких прекрасных звуков.
– Боже, Белла, ты прекрасна. Дай мне прикоснуться к тебе. Дай мне почувствовать тебя, – она простонала что-то похожее на «да», и я положил обе руки на ее шею и провел ими вниз по плечам, по гладкому ровному пространству между ключицами, по упругим изгибам грудей к твердости ее живота. То тут, то там мои прикосновения вырывали у Беллы ответные стоны и вздрагивания, ее тело извлекало музыку из пианино. Мои руки опустились на ее бедра, которые я крепко сжал и не раздумывая притянул к себе, прижав нас друг к другу. Мы оба застонали при соприкосновении. Я так хотел ее в тот момент, что в голове у меня появилась непрошеная мысль: «К черту свадьбу! Возьми ее сейчас!»
Нет! Еще! Нет! Да! Еще! Ах-х.
– Белла, я... я хочу кое-что попробовать. Пожалуйста... не шевелись. Можешь, любимая?
– М-м-м, – выдавила она, поднимая голову с пианино и глядя мне в глаза.
Я наклонился и прижался губами к ее животу. Она задрожала.

НЕБОСКРЁБ

Белла

О, Боже!
Я думала, что ощущение его рук на моей груди сведет меня с ума, но это было ничто по сравнению с прикосновением его губ к моей коже. Он осыпал мягкими поцелуями мой живот от нижних ребер до края трусиков – в этот момент я не смогла сдержать обещание не шевелиться. Чем выше были поцелуи, тем больше его шелковистые волосы, в которые я зарылась пальцами, ласкали мою грудь. Эти легкие прикосновения заставляли мои груди болеть от желания, и чем больше я старалась не шевелиться, тем более громкие звуки вылетали из моего горла.
А тут еще чертов рояль. Звуки, которые извлекало из него мое тело, отдавались в самой глубине моего центра, особенно после того, как я точно поняла, что лаковый черный инструмент был основным предметом в нашей взаимной фантазии.
Мне показалось, что я слышала шепот Эдварда у моего живота, но я ничего не могла разобрать. Я попыталась прислушаться к приглушенному голосу, и тут ощутила его язык.
– Ох-х, Эдвард, – закричала я, когда ледяной язык лизнул мой бок.
Я услышала хрип в его груди и заставила глаза сфокусироваться на нем. Зрелище того, как он делает медленные аккуратные круги на моей груди, было самой невероятной вещью, которую я видела в своей жизни.
– О боже, Эдвард, М-м. Пожалуйста.
Я изогнулась под ним, а он просунул одну руку мне под поясницу. Он посмотрел на меня и встретил мой взгляд своим, потемневшим. Глядя на меня, он медленно провел рукой по моему животу к правой груди, крепко схватив ее и сжав сосок между пальцами.
Я хотела видеть разыгрывающееся передо мной представление, очень хотела, но ощущения были слишком сильны, и я откинула голову назад, отдаваясь прикосновениям.
Его язык.
О, Боже мой.
Он делал языком круги вокруг моего пупка, а потом проник им внутрь углубления. Мои бедра дернулись ему навстречу. Он крепче сжал рукой мою спину, будто пытаясь удержать меня неподвижно. Потом, прижав напряженный язык к моей коже, он медленно провел им по прямой от пупка, между грудей к сердцу и оставил там влажный поцелуй, задержавшись, крепко прижимаясь губами к моему колотящемуся сердцу.
– Сейчас ты должна замереть, крошка. Пожалуйста.
– Да, – выдохнула я, не уверенная что произнесла это вслух.
Все мысли вылетели из моей головы, когда я почувствовала, как его губы прижимаются к моей левой груди. Мои пальцы сжались в кулаки, от этого небольшого движения рук из пианино вылетело еще несколько нот. Я умирала от желания схватить его голову и прижать к себе изо всех сил. Но я так сильно жаждала почувствовать прикосновение его губ, что не хотела ничем разрушить это идеальнейшее из мгновений.
Я тяжело дышала, от предчувствия все мое тело горело огнем.
– Эдвард, прошу тебя.
Он сделал круг губами на груди, одной рукой нежно сжимая другую.
Я задушила в горле крик, когда его губы нежно прижали мой болезненно напряженный сосок.
– О-ох, да, Эдвард, ох, еще.
Я услышала, как он зарычал и почувствовала нежнейшее сосание. Кроме редких случаев посасывания нижней губы, он никогда раньше не брал в рот часть моего тела. Мне показалось, что я сейчас умру. Я бы хотела почувствовать его зубы. В этот момент более всего я желала, чтобы он укусил меня – чтобы он мог это сделать. Но это было запрещено, а мое тело вопило от желания этого.
Его губы нежно сжали чувствительный кончик моего соска, и я застонала от удовольствия. Мне стоило таких усилий оставаться неподвижной, что я покрылась испариной, из-за которой его руки свободнее заскользили по моей коже. Также от пота стало еще более влажно между моими бедрами. Я была так возбуждена, что была уверена, что пострадали не только мои трусики, но, должно быть, и шорты.
А потом он принялся лизать меня. Сначала провел напряженным языком по груди и соску. А потом стал теребить языком сосок снова и снова, и в этот момент я бесстыдно и громко закричала. Он застонал в ответ, и я почувствовала новый приток влаги, теперь явно на бедрах.
– Эдвард, я не могу... не могу не шевелиться... мне нужно... – вырвался у меня всхлип.
Он переместил рот на другую грудь, а я продолжала стонать и всхлипывать. Он снова обхватил губами мой сосок, на этот раз прикасаясь к нему языком, когда тот был во рту. Я выкрикнула его имя и он приподнял голову, его взгляд остановился на моем лице.
– Если я еще миллион раз услышу, как ты от удовольствия вот так выкрикиваешь мое имя, мне и этого будет мало.
Он обнял меня и притянул к себе, потом отодвинул скамью назад и в сторону, поставив нас на ноги. Я так долго сидела верхом на его бедрах, что мои ноги онемели, и он поддерживал меня одной рукой за поясницу.
Он склонил голову ко мне, наши глаза оказались в нескольких дюймах друг от друга.
– Белла, я хочу... я хочу сделать кое-что прямо сейчас. Что-то, что мне нельзя. Что-то, что я не должен... пока.
Он замолк. Я ждала. Мне нужно было услышать, что он думает, что бы это ни было.
– Скажи мне, Эдвард.
Он продолжал смотреть мне в глаза, в его взгляде тлела насыщенная чернота. Он явно был в смятении, но продолжал колебаться.
– Скажи, Эдвард, пожалуйста. Все, что ты хочешь, хочу и я.
Он жадно поцеловал меня в губы, и я застонала. Когда он почувствовал, что мне не хватает воздуха, то начал говорить, не прерывая поцелуев:
– Я хочу ласкать тебя ртом, Белла, везде. Я хочу попробовать тебя на вкус.
– Ох, да, Эдвард, – выдохнула я. Мои бедра терлись друг о друга. Он заметил это и притянул меня поближе к себе, прижимаясь ко мне своим напряженным членом.
– Но крошка, ты должна знать. Я так хочу это сделать. Но боюсь, что не совладаю с собой, если сделаю это сейчас.
В ответ я могла только простонать. Доводы разума мгновенно исчезали при звуке его голоса.
– По...понятно, Эд...вард.
Он отодвинулся и снова посмотрел мне в глаза.
– Точно, Белла? Понятно? Ты понимаешь, как я этого хочу? Белла, если это безопасно, то ты должна знать...
– Знать что, милый?
Выражение его лица стало резким, почти яростным.
– Я съем тебя, Белла. Проглочу заживо.
Ох, мамочки.
– Боже мой, Эдвард, – прошептала я, прижавшись к его шее. Мои ноги тряслись. Потом, совладав со своим голосом, я произнесла почетче, – Я, черт возьми, ловлю тебя на слове.
Он зарычал в ответ и схватил меня за бедра, оттолкнув назад на полшага. Я вскрикнула от удивления и посмотрела на него. Он судорожно сглотнул и провел руками по моему животу вниз, к пуговицам шорт.
– Сними, – вырвалась у него полупросьба - полуприказ.
Наши руки торопливо устремились к одной цели, и через несколько секунд я стояла перед ним полностью нагая. Он преодолел расстояние между нами одним шагом и бросился на меня, будто на добычу. Обняв меня, он прижал свои губы к моим. Когда одна его рука опустилась вниз и сжала мой голый зад, я застонала и автоматически обхватила ногами его талию. Он застонал в ответ, схватил меня, прижимая к себе, и сделал два шага назад, пока рояль слегка не прижался к моей спине.
Я почувствовала, как он опускает меня, и инструмент запел беспорядочными нотами, когда он усадил мой зад на клавиши, а мои ноги все еще обхватывали его. Он положил ладонь мне на сердце, медленно провел ею между грудей, через пупок к треугольнику влажных волос у меня между ног. Он отошел на полшага и поставил мою левую ногу на скамью. Обхватив левой рукой мою правую ногу под коленом, он прижал ее к своему бедру, а правой ладонью крепко сжал мою промежность. Я закричала и выгнула спину, желая усилить его божественные прикосновения.
– Белла, я хочу быть в тебе, – его голос был напряженным, хриплым.
– Прошу тебя, Эдвард.
Он несколько раз провел пальцами по моим влажным складкам, и, наконец, его средний палец скользнул в меня. Я громко простонала его имя и попыталась сильнее прижаться к его руке. Одно слово звучало в моей голове, не смолкая: «Еще. Еще! ЕЩЕ!»

НЕБОСКРЁБ

Эдвард.

Матерь божья.
Я хотел ее. Я хотел прикасаться к ней, пробовать ее на вкус, чувствовать ее, войти в нее.
Я зловеще усмехнулся сам себе, быстро обдумывая, не вскочить ли в машину, чтобы умчаться в Сиэтл, там пересесть на самолет до Вегаса и пожениться прямо сегодня. Я знал, что Белла не будет против...
Я застонал и отбросил идею прочь. Три недели. Что такое три недели?
Для меня - мгновение ока. По крайней мере, так было когда-то. Теперь это больше напоминало тысячу лет.
Эти мысли мелькали в моей голове, пока я наслаждался ее вкусом и прикосновениями на языке и губах. Кожа на ее животе была такая поразительно мягкая и гладкая. Как теплый бархат. Но это было ничто по сравнению со вкусом и ощущением ее груди. Ее сердце стучало, как барабан, в моих ушах, и я наслаждался этим звуком, нежно целуя грудь, а потом осмелился взять сосок в рот. Я сцепил зубы, слегка посасывая нежную кожу губами, иногда сдавливая. Запах ее нарастающего возбуждения доводил меня до грани безумия. Звуки, издаваемые ею в ответ на движения моих губ и языка, угрожали перевести меня через эту грань.
– Эдвард, я не могу... не могу не шевелиться... мне нужно... – то, что ей было нужно, ясно слышалось в ее напряженном голосе. Я сделал это.
Я еще не закончил. Не уверенный, смогу ли позволить себе снова ослабить контроль над собой в ближайшее время, я собирался сделать все, на что способен. Я переместил рот на другую грудь и быстро втянул сосок губами. Мне нужно было чувствовать ее вкус еще и еще. Я пробежал по нему языком, не выпуская изо рта.
– Эдвард! – выкрикнула она, и я резко поднял голову.
О боже, это было само совершенство.
– Если я еще миллион раз услышу, как ты от удовольствия вот так выкрикиваешь мое имя, мне этого будет мало.
Я притянул ее к себе и поставил нас, чувствуя, что должен поддержать ее, потому что она неуверенно стояла на ногах. Я сделал это с ней. И хотел сделать еще кое-что. Проклятье.
Я склонился к ней и попытался высказать свое желание. Я должен был озвучить это:
– Белла, я хочу... я хочу сделать кое-что прямо сейчас. Что-то, что мне нельзя. Что-то, что я не должен... пока, – я на мгновение заколебался, чтобы восстановить самоконтроль.
– Скажи мне, Эдвард, - Я хочу, Белла, хочу, но... – Скажи, Эдвард, пожалуйста. Все, что ты хочешь, хочу и я.
Неужели это правда? Неужели? Я так хотел, чтобы это было так. И если это так, то вечность для нас будет слишком коротка. Я впился в нее губами, собираясь с духом. Прошлой ночью она сказала мне – аррр, мысли о прошлой ночи совсем не помогали владеть собой – она сказала, что хочет слышать мои слова. Я сглотнул и пробормотал, целуя ее:
– Я хочу ласкать тебя ртом, Белла, везде. Я хочу попробовать тебя на вкус.
Она простонала в знак согласия и потерла бедра друг о друга. Сейчас, детка, я помогу тебе. Я плотно прижался к ней пахом и продолжил:
– Но крошка, ты должна знать. Я так хочу это сделать. Но боюсь, что не совладаю с собой, если сделаю это сейчас.
Она прошептала что-то в знак понимания, и я отодвинулся, чтобы встретиться с ней взглядом. Я люблю эту женщину. И должен быть уверен, что она все поняла, особенно после того, что мы делали прошлой ночью.
– Точно, Белла? Понятно? Ты понимаешь, как я этого хочу? Белла, если это безопасно, то ты должна знать...
– Знать что, милый? – я просто таю, когда он зовет меня так. Это так... по-человечески.
Я потерял контроль и выпалил:
– Я съем тебя, Белла. Проглочу заживо.
Но мои грубые слова она вознаградила обещанием, которое я решил заставить ее выполнить:
– Я, черт возьми, ловлю тебя на слове.
Еще. Сейчас!
Я оттолкнул ее и потянулся к пуговице ее шорт.
– Сними, – потребовал я, хоть и постарался смягчить тон умоляющим взглядом. Через несколько секунд мы стянули мешающую ткань, освобождая неимоверный аромат ее возбуждения. Она стояла передо мной, абсолютное совершенство, лишив меня дара речи. Я неистово целовал ее и гладил повсюду, затем обвил ее ноги вокруг своей талии. Я застонал от соприкосновения ее влажной промежности с моим болезненно напряженным членом. Я прижался к ней, неистово желая хоть какого-то облегчения. Отступив назад на пару шагов, я прислонил ее к роялю, и когда она села на клавиатуру, из него вырвалось несколько бессвязных нот. Я поставил ее ноги на опору, и тут мое терпение кончилось.
Я прижался рукой к ее киске, и она закричала. Это меня добило:
– Белла, я хочу быть в тебе!
– Прошу тебя, Эдвард!
Ты не должна просить, крошка.
Я слегка смочил пальцы в ее влаге и скользнул внутрь. Желание, чтобы там оказался мой член, было почти непреодолимым.
Ее слова немного отвлекли меня. Она снова и снова стонала: «Еще».
Я ввел внутрь еще один палец. Затем третий. Она стонала, рычала и выкрикивала мое имя. В этот момент я ощутил, что мой средний палец прикоснулся к ее преграде, и слегка сдал назад, отказываясь причинить ей боль, не желая лишать ее этого таким образом.
Мне снова нужно было слышать ее слова. Они не давали мне сойти с ума. Пока.
– Говори, Белла, – выдохнул я.
– Так... хорошо, Эдвард. И ты, – выдавила она, – тоже говори.
Она обхватила руками мою шею, ища опоры.
Не прекращая движения пальцами, я склонился вперед, прижимаясь губами к ее шее и ключицам, чувствуя, как ее грудь прижимается к моей.
– Я так хочу тебя, Белла
– О, боже, Эдвард, и я. Я хочу...
– Что, крошка, скажи мне, что ты хочешь.
– Я... – она осеклась и застонала, когда мой большой палец нашел ее клитор.
– Скажи, Белла, мне нужно это услышать, – даже я понял, что мой голос напрягся.
– Хочу... чтобы... внутри меня... был твой член. Хочу чтобы... ты трахнул... меня... – снова простонала она.
Я крепко поцеловал ее сонную артерию, чувствуя ток ее крови и судорожное дыхание.
– И я этого хочу, крошка. Скоро. Обещаю, Белла. Скоро я возьму тебя.
– О, да, – всхлипнула она.
Теперь я двигался внутри нее быстрее, и беспорядочные ноты звучали чаще, сильнее.
– Еще, Белла, говори еще.
– М-м, это прекрасно... прекрасно ощущать тебя внутри, Эдвард, – она наклонила голову и посмотрела на меня. – Хочу, чтобы ты был внутри... меня... всегда.
Я тоже, Белла. Я там дома. Я тоже.
– Боже, Белла, – я изогнул пальцы внутри нее, доставая до самой чувствительной точки.
– Ох, м-мм, Эдвард... Эдвард...
Я делал круги вокруг клитора все быстрее, и она дернулась вперед.
– Давай, Белла, – прорычал я, – сделай это для меня. Я хочу этого.
Она всхлипывала без остановки, иногда испуская сдавленное «ох» или «я» и снова начиная стонать. Она была на грани – я чувствовал, как ее тело напряглось.
– О боже, я...
– Да, крошка, да.
Потом она сделала три вещи, которые абсолютно потрясли меня: она закричала мое имя в пароксизме удовольствия, прижалась изо всех сил к моей руке и сильно укусила меня за шею. Инстинктивно я зарычал, но совладал с собой – несмотря на то, что ее укус вызвал у меня естественное желание защититься – и продолжил ласкать ее, пока она полностью не иссякла. Я сделал это с ней.
Я взял ее на руки как невесту, извлекая последний взрыв нот, и усадил нас на скамью. Она тяжело дышала, положив голову на изгиб моей шеи, явно еще лишенная дара речи. Своей еще влажной рукой я наклонил ее лицо так, чтобы она увидела мое, и потом нарочито медленно слизал остатки ее возбуждения со своих пальцев.
Ее глаза вспыхнули в ответ, в одно мгновение усталый и удовлетворенный взгляд сменился ненасытным и полным жизни.
– Сыграй... сыграй мне еще что-нибудь, Эдвард. То, что первое придет тебе в голову.
Ее просьба удивила меня, но я не мог противиться ей ни в чем. Я подвинул скамью вместе с нами ближе к роялю. Она сидела у меня на коленях, а я свободно доставал до клавиш. Я заиграл что-то джаз-фанковое, такого я раньше ей не играл, – и она немедленно улыбнулась. Она прижала губы к моей щеке и прошептала:
– Не останавливайся, – и выскользнула из моих объятий.
Я озадаченно смотрел на нее, пока она опускалась на колени между пианино и скамьей.
– Сядь ровнее, – прошептала она.
– Белла...
Она не обратила на меня внимания, и я заиграл медленнее.
– Не останавливайся, Эдвард, – снова прошептала она и расстегнула пуговицу моих джинсов.
Она удовлетворенно замычала, осознав, что между джинсами и моей напряженной плотью не было преград.
– Белла...
– Не отвлекайся, Эдвард. Теперь я буду трогать тебя, – сказал она, нежно прикоснувшись ко мне.
Боже, помоги мне. Я так хочу этого. Свежая кровь в моих венах требовала этого. Мое тело кричало от желания. Я хотел ее прикосновений буквально до боли.
– Ты можешь, Эдвард. Просто держи руки на клавишах, – она остановилась, задумавшись на мгновение, – аккуратнее, – добавила она. – Это нужно мне, Эдвард, – сказала она и начала гладить мой член. – И тебе.
О, боже, да, нужно.
Я мог бы что-нибудь сказать в ответ, наслаждаясь ее прикосновениями и напрасно пытаясь сосредоточиться на пальцах и клавишах. Я понимал, что она делает – то же, что прошлой ночью она делала со своими трусиками и диваном. Она отвлекала мое внимание, давая выход для моего... энтузиазма. Я обожал ее за это. Как хорошо она знает и понимает меня. Именно это в ее действиях было таким неимоверно сексуальным.
– А сейчас мне нужно попробовать тебя, Эдвард, выпрямься еще немного, милый, – прошептала она, наклоняя голову ко мне.
– О боже, Белла, – вырвалось у меня, мои пальцы явно не попадали в ноты.
А когда она обхватила меня своим ртом, я немедленно понял: меня хватит ненадолго.
Теперь доставать до клавиш было труднее, потому что я откинулся назад. Но я и так почти не обращал на них внимания. Но я не снимал рук с клавиатуры и водил ими по поверхности из слоновой кости, чтобы удержаться от греха подальше. Это было сложнее, чем прошлой ночью - то, что осталось от моего разума восставало при мысли, что я разойдусь настолько, что сломаю свой инструмент. Это было бы плохо не только из-за того, что это была одна из моих любимых вещей, но, намного важнее из-за этих разделенных с Беллой мгновений. Не говоря уже о том, что объяснять семье, как это случилось, мне, мягко говоря, хотелось не сильно.
Ее рот был так жарок, она ласкала меня языком, скользя по головке каждый раз, когда доходила губками до верхушки. А потом она подключила зубки, проводя ими взад-вперед по всей длине.
– Черт, Белла, – ее зубы довели меня до безумия. – Я кончаю, крошка, – выкрикнул я.
Она немедленно выпрямилась, но не смогла отодвинуться далеко из-за пианино за спиной, поэтому я отодвинул назад скамейку. Я кончил с ревом, дрожь пробежала по всему моему телу. Я почти упал назад со скамьи. Она подползла ко мне на четвереньках, вызывая у меня еще один стон – как она могла не понимать, как она чертовски сексуальна? Она подняла с пола мою рубашку и протянула мне. Я вытерся и крепко прижал девушку к себе.
– Белла, это было... – у меня воистину не было слов.
– Да, – прошептала она. – Потрясающе.
– Да, – согласился я.
Несколько минут мы обнимались, а потом у нее в животе громко заурчало. Я почувствовал, как она покраснела, и усмехнулся:
– Я, кажется, должен был приготовить тебе завтрак.
– Я не жалуюсь, – сказала она с улыбкой.
– Все равно... пойдем наверх, приведем себя в порядок, а потом я выполню то, что обещал.
Она отодвинулась и посмотрела на меня.
– Выполни, – сказала она, сверкнув взглядом. Двусмысленность ее слов не ускользнула от меня.
– Ты в большой опасности, Белла Каллен, – усмехнулся я, а ее рот распахнулся от удивления.
Я глядел на нее, не понимая, что случилось.
– Что такое?
Она покачала головой, прикусив губу в слабой улыбке.
– Что, Белла? В чем дело?
– Ни в чем. Правда. Ни в чем, Эдвард.
– Аррр, как бы я хотел читать твои мысли! Пожалуйста, скажи.
Я увидел, как опустились ее плечи, и понял, что мои уговоры подействовали.
– Просто ты... сказал, что меня зовут...
– Ага... – и вдруг я понял. Белла Каллен. – Ой, ой, – я отодвинулся, глядя на нее, беспокоясь, не встревожил ли ее.
– Не волнуйся, – прошептала она сквозь поцелуй. – Мне было приятно.
В ответ я расплылся в улыбке. Ничего не может быть лучше, чем то, что она будет моей женой. Моей женой.

НЕБОСКРЁБ

Эдвард

Мы приняли душ – просто приняли душ. Пока Белла одевалась, я приготовил ей завтрак, который, в итоге, больше походил на ранний обед, а потом предложил ей выбраться из дома. Я больше не выдержал бы никаких искушений на сегодня. И я даже не мог сослаться на человеческие гормоны Беллы, ставшие причиной того, что случилось на пианино. На этот раз причина была во мне. Я просто невыносимо хотел ее. Одним из множества интересных фактов, которые я узнал о себе благодаря Белле, было то, что чем больше сексуальных наслаждений я получал, тем больше я их хотел. Интересно, это нормально?

Я отвез Беллу в Порт-Анджелес, радуясь видению Элис, что Белла разрешит мне купить для нее мобильный телефон. Она согласилась быстрее, чем я ожидал, на предложение пойти за покупками. А остаток дня мы провели, валяясь на моей кровати, слушая музыку и изучая все функции ее нового iPhone 3G. Я ввел в память телефона номера членов всей моей семьи, а ее номер написал на бумажке, которую повесил на дверь холодильника для остальных.

В 5 часов я отвез Беллу домой. Она пообещала Чарли, что вернется вовремя, чтобы приготовить ему ужин и составить компанию вечером. А у меня были дела, из-за которых мне в любом случае надо было вернуться домой. И все же мне так не хотелось ее отпускать. Этот уик-енд был просто неописуемым. Три. Недели.

Когда мы припарковались перед ее домом, оба вздохнули.
- Скоро мне больше не придется расставаться с тобой, любимая.
- Не могу дождаться, - улыбнулась она.
- И я, – я задумался на минутку. – Белла?
- Да?
- Теперь моя очередь бросить тебе вызов. Я хочу сделать это сейчас.
Она широко улыбнулась:
- Сейчас? - я адресовал ей кривоватую улыбку, и ее сердце затрепетало. Мне так нравилась эта ее реакция. - Нууу, давай.
- Впрочем, я не думаю, что ты его примешь, – я поддразнивал ее, надеясь, что это точно заставит ее принять вызов.
- Да неужели? Испытай меня, – она выглядела очень уверенной в себе. Это будет забавно. И ужасно.

Эта мысль пришла мне в голову утром, пока я принимал душ. Мне так понравился наш уик-енд вдвоем. И я действительно не жалел ни о чем. Но когда я произнес ее имя, точнее имя-которое-она-скоро-будет-носить-после-свадьбы, это напомнило мне, что оставалось то, что было важно для меня, и что я хотел и должен был сохранить. Я хотел, чтобы наша первая брачная ночь была чем-то особенным и новым для нас.
- Во-первых, согласна ли ты рассмотреть вызов из двух частей?
Ее улыбка стала еще больше
- Хм, конечно, ладно.
- Хорошо. Но я не думаю, что ты примешь его, – сейчас я просто играл с ней.
Она начала закипать от злости. Я поднял руки, сдаваясь.
- Ладно, ладно. Вот мой вызов: во-первых, ты должна согласиться не видеть меня до следующей субботы.
- ЧТО?!! - громкость ее голоса в моей машине была почти оглушающей
- Ты хочешь услышать вторую часть?
- Да, пожалуй. Говори, – она скрестила руки на груди.
Я подавил ухмылку и продолжил.
- Во вторых, ты должна согласиться, что после следующих выходных не будет больше… обнажения или… оргазмов… до тех пор, пока мы не поженимся.

Она открывала и закрывала рот, не издавая при этом ни звука. Мне приходилось активно кусать свои щеки изнутри, чтобы удержаться от смеха (Примечание переводчика: Интересный метод!) Я чувствую твою боль, солнышко, поверь мне.

- Что… что… почему? – выговорила она, наконец
- Это означает «нет»?
- Нет! – ее лицо вспыхнуло
- Тогда это означает «да»?
- Нет! То есть…Эдвард…- захныкала она.
На этот раз я не удержался и расхохотался.
- Кажется, я выиграю эту игру?
Темное облако эмоций промелькнуло на ее лице. Она скрестила руки на груди и выдохнула:
- Мне нужно кое-что уточнить.
Как мило. Это прозвучало, как будто она участвовала в дебатах, используя Правила Распорядка Роберта*.
- Продолжай, – я постарался соответствовать ее невозмутимому тону.
- Если я соглашусь, мы можем хотя бы разговаривать в промежутке с сегодняшнего дня до субботы?
- Хммм.. – я размышлял. – Я думаю, это не нарушит условия вызова. Окей. Что-нибудь еще?
- Ну, да. Ты сказал никаких… ну, ты понял, после следующих выходных?
- Да, – я хотел заставить ее сказать это.
- Тогда… это значит… что на следующих выходных мы можем… заняться этим? – она выдохнула с облегчением.
- Чем «этим»?
Вспыхнув, она шлепнула меня по руке тыльной стороной ладони.
- Ой!
Я тотчас потянулся и взял ее кисть, поднося ее к губам и целуя.
- Все хорошо, любовь моя?
- Да, - сказала она раздраженно. – Да.
- Да? – я смотрел на нее
- Да. Да. Да. Я согласна. Но ты заплатишь за это, Эдвард Каллен.
- Я даже буду настаивать на этом.
В этот момент входная дверь дома Беллы открылась, и выглянул Чарли.
- О, твой отец спас меня, – съязвил я.
Она метнула на меня сердитый взгляд:
- Теперь я даже не могу получить настоящий прощальный поцелуй.
Она потянулась и чмокнула меня в губы, затем открыла дверь.
- Как я буду спать без тебя целую неделю…
- Видишь, хорошо, что мы купили тебе новый телефон. Ты можешь позвонить мне. Я составлю тебе компанию, пока ты не уснешь.
Кажется, она немного успокоилась, но потом резко взглянула на меня:
- Я ведь по-прежнему могу видеться с Элис, да?
- Как будто я могу разлучить вас двоих, любимая. Конечно, можешь.
- Хорошо. Ну, тогда…
- Беги уже, а то Чарли начинает задумываться, не подрались ли мы с тобой.

Я выскользнул из машины и обошел ее, чтобы достать сумки Беллы с вещами и покупками. Я донес их до крыльца и передал Чарли. Мы обменялись короткими приветствиями, и на прощание Белла еще раз легко коснулась губами моих губ.
Они вошли в дом, а я уехал, удивляясь, какой ад я сам себе только что устроил, и в то же время широко улыбаясь, вспоминая реакцию Беллы. Бесценно. Все-таки это было то, что надо. Неделя, которая должна еще больше укрепить мой самоконтроль. Неделя на планирование. Неделя, которая на этот раз сведет с ума Беллу. Неделя, приближающая нас к нашей свадьбе. Я улыбнулся, поздравив себя с отличным планом.

Интересно, а смогу ли я сам выдержать целую неделю, не видя Беллу.

Я нажал на газ. Моя семья вернется домой через пару часов, чтобы Карлайл мог принять душ и отправиться в больницу на ночное дежурство. Я прекрасно знал, каким сильным был запах Беллы по всему дому. И намеревался уничтожить максимум улик, оставшихся после наших развлечений на выходных, чтобы не дать возможность семье, и в частности Эммету, изводить нас в ближайшие три недели.

Эммет

Этот чертов эльф пакостничал и не собирался останавливаться. Все выходные у нее продолжались короткие вспышки видений, после которых она начинала давиться смехом или пыталась спрятать улыбку. Я мог бы поклясться, что один раз я даже слышал, как она сказала «Давай, Белла», но когда я попытался заставить ее рассказать, о чем речь, вмешалась Рози, которая шлепнула меня по голове и вообще была жутко опасна. Так что мне пришлось отступить. По крайней мере, на тот момент. Но что-то происходило. И я намеревался узнать, что это было.

Каждый из нас мог определить по отсутствию звука сердцебиения, что Беллы уже не было в нашем доме, когда мы вернулись. Карлайл с Эсми и Джаспер с Элис быстро выгрузили свои вещи и отправились в комнаты, чтобы побыть немного наедине. Рози и я для начала решили провести время в гараже. Как всегда нам доставляло удовольствие приведение джипа в порядок после поездок по бездорожью. Это было что-то вроде прелюдии.

Одним из моих любимых зрелищ в этом мире были длинные стройные ноги Розали, выглядывающие из-под машины, пока она работала с ней. Сколько раз это зрелище заставляло меня одичать от желания и заканчивалось тем, что я вытаскивал ее и брал прямо на капоте машины. Эта ночь может стать как раз одной из таких. Черт, малышка. Почему бы тебе не поторопиться и не закончить возиться с этим дерьмом. Но я не буду подгонять ее. По дороге домой она заметила какую-то проблему с правой передней осью, и я знал, что она не сможет полностью расслабиться, пока не докопается, что там.

Поэтому она все еще была под автомобилем, демонстрируя мне свои прелестные ножки, а я подавал ей инструменты и заодно мыл машину.

Наконец я услышал, как она раздраженно фыркнула. Я нагнулся, чтобы заглянуть под машину, интересуясь, что так возмутило ее. Обычно возня с автомобилями действовала на мою женщину успокаивающе.
- Что случилось, малыш?
- Ничего, – она сказала это так, что было ясно, что что-то произошло.
- Ну перестань, Рози. В чем дело?
- Дело в этом… черт… дело в моем чертовом гараже
- Да? – я не представлял, что она имела в виду. – И?
- Какого хрена я слышу ее запах здесь? Если Эдвард использовал для занятий любовью мой гараж…
- Какого х…
Я вдохнул. Черт. Она была права. Это было странно, потому что Белла знала, что это было пространство Розали, и не слишком стремилась попасть сюда. Отношения между ними стали лучше в последнее время, но было очевидно, что Белла по-прежнему побаивалась Розали, а та и не пыталась помочь Белле почувствовать себя лучше. И чем больше приближалась свадьба Беллы, чем больше внимания уделялось ей, тем мрачнее становилась Розали.

Я выпрямился и попытался уловить источник запаха. Казалось, что он сконцентрирован в одном месте, и это было странное место, где-то в районе шкафов. То есть не похоже было даже, что она побывала в гараже, направляясь к машине Эдварда или что-то в этом роде. Впрочем, в любом случае, обычно он парковал Вольво снаружи, ведь он пользовался им так часто.

Хозяйственная часть гаража была закрыта двустворчатыми дверьми, и я открыл их. Здесь не было ничего, кроме инструментов и средств для уборки. Но когда я отошел, запах вдруг значительно усилился. Я вернулся. Запах стал ещё сильнее. Внезапно я почувствовал себя как чертов Шерлок Холмс, пытающийся разгадать загадку. Тайну. Таинственные видения Элис. Черт! Динь-динь-динь. Я собираю все кусочки воедино, мать их так.

Я открыл нижнюю дверцу и опустился на колени, начиная рыться среди предметов внутри. Голос Рози вмешался в процесс.
- Эм?
-Подожди минутку, малышка.
Но она снова позвала меня, в этот раз более настойчиво:
- Эм?
- Что, детка?
Дай мужчине сделать свое дело. Шерлока Холмса никогда не прерывали, когда он вел расследование.
- Под.
- Что под?
Она вздохнула:
- Посмотри под шкафом.

Ох. Я наклонился так низко, что мое лицо касалось пола. Я взглянул налево, и мне открылся прямой вид на прекрасное лицо Рози, выглядывающее из-под джипа. Я повернул голову в обратную сторону и увидел какие-то бумаги, спрятанные под шкафом. Я с трудом просунул свои мощные пальцы туда и через минуту, наконец, сложил все куски загадки воедино.

Матерь божья.

Рози оказалась рядом со мной меньше чем через секунду, и с нами случилась двойная истерика.

Я ржал, как двенадцатилетний пацан. «Сперма» - прохрипел я. Только представив Беллу, пишущую это слово и затем показывающую его Карлайлу, я начал хватать ртом ненужный мне воздух, задыхаясь от смеха.

- Черт, – сказала Рози через какое-то время. – Я и не думала, что в ней это есть. - Она оставалась задумчивой еще несколько минут. - Эммет, ты должен защитить свои мысли от Эдварда. Я думаю, он не знает об этом, поэтому Белла спрятала все эти бумажки здесь.
- Окей. Фигня. – Сказал я, когда мое дыхание вернулось в норму. – Черт. А это будет трудно.
Я тут же начал снова хихикать потому что… в общем, как я уже сказал, это было «трудно».

Наша фотографическая память позволяла нам идеально воссоздать содержание записок, поэтому мы засунули их назад в тайник. Хммм… похоже, у Эдварда и Беллы были интересные выходные после всего этого.

Несколькими минутами позже мы закончили свои дела в гараже и вошли в дом. Я начал целенаправленно думать о том, что я хочу сделать с Розали. Я знал, что это приведет к тому, что Эдвард автоматически заблокирует мои мысли. Путь из гаража вел нас в кухню, и нам обоим на глаза сразу же попался листок бумаги, прикрепленный к холодильнику. На нем было написано «Новый номер мобильного Беллы»

Мы переглянулись и кивнули. Это была супер-идея.

* Правила Распорядка Роберта – свод правил, касающихся парламентских процедур, был написан Генри Мартином Робертом в 1876-ом году, но и по сей день не утратил своего значения.

НЕБОСКРЁБ

Белла

В 10 вечера в воскресенье я рухнула на кровать. Моя бедная голова шла кругом, удивляясь, на что я подписалась. Мой идиотизм не знает границ!
Я не представляла, как собираюсь пережить следующие три недели, в первую из которых я так глупо согласилась не видеть Эдварда вообще. Я всегда могу отказаться от вызова. Я вздохнула. Но, черт побери, мне нравилось выигрывать у него. Это приносило ощущение, что мы равны. Я не хотела быть тем слабаком, который будет вынужден сдаться. Да, но проявление слабости в этом случае приведет к тому, чтобы быть с Эдвардом… Мой мозг представил себе самое самоуверенное из самоуверенных выражений лица Эдварда, а в ушах зазвучал его насмешливый голос. Ну уж нет, я не дам ему повода для самодовольства!

Может быть, он сдастся первым. Может быть, он сдастся первым… Ох-ох! Может быть, я могу заставить его сдаться первым?

Но как?

Мне нужна идея.

Я подумала минутку, а потом нырнула под матрац за своим блокнотом. Вспомнив, что у меня появилось несколько новых идей, которые я еще не записала, я нацарапала номера 21-24 сверху на странице. Пока я писала, я подумала, как здорово, что кое-что из написанного уже исполнилось, и захихикала от своих мыслей. Я перечитала список:

1) Быть прижатой к дереву на нашей поляне
2) Почувствовать на себе его вес
3) Французский поцелуй
4) Увидеть его обнаженным
5) Принять вместе душ
6) Быть прижатой к кафелю в душе
7) В его машине
8) На нашем лабораторном столе
9) На его кожаном диване
10) Хочу ощутить ЕГО у себя в руках
11) В МОЕМ РОТИКЕ
12) Ощутить его рот на себе ТАМ
13) Чего бы мне это не стоило, заставить сказать его FUCK снова
14) Заставить его говорить пошлости вообще
15) Подчиняться
16) Посмотреть, как он охотится
17) Заставить Эдварда попробовать мою кровь
18) Повелевать
19) Секс по телефону
20) Он ласкает ртом мою грудь
21) На его Великом Рояле
22) Быть помеченной им
23) На улице во время грозы
24) Перед камином в гостиной Калленов

Вот он. Ключик к моему плану. Номер девятнадцать. Очень кстати у меня появился этот красивый новенький телефончик.

Как раз в этот момент он зазвонил, напугав меня до полусмерти. Я уронила блокнот на пол и потянулась к тумбочке за трубкой. Увидев имя Эдварда на экране, я улыбнулась.

Разговор получился коротким. Он просто звонил пожелать мне спокойной ночи. Его семья в полном составе была дома, и он сообщил, что у них тоже есть мой номер. Он слегка поддразнивал меня, спрашивая, не готова ли я уже отказаться от вызова, что только укрепило мою решимость. Я положила телефон и задумалась над своим планом.

Когда я открыла глаза, солнце заливало мою спальню. Я тут же напряглась и подняла голову, в полной уверенности, что Эдвард должен быть здесь. Но комната была пуста. Мой мозг и тело так привыкли к его присутствию, что я, кажется, была просто запрограммирована на ожидание его.

Я выбралась из постели и подошла к окну. Вау. Там действительно солнце. И уже даже жарко. Я быстро приняла душ, оделась и спустилась позавтракать. Чарли уже ушел на работу. Было 9 утра, и я не представляла, чем занять себя целый день.

Снова поднявшись на второй этаж, я вытащила томик Джейн Остин и растянулась на кровати, чтобы почитать. Романтическое настроение в этих книгах заставило мое сердце сжаться. И напомнило об Эдварде. В одну грустную минуту предыдущей ночи я допустила мысль, что ему было так легко впутать нас в эту программу воздержания просто потому, что он не так заинтересован. Но при свете дня я созналась, что это совсем не так. Он просто хотел, чтобы мы оставили хоть что-то неизведанное друг о друге для первой брачной ночи. И я согласилась. Не то чтобы мне это нравилось, но я согласилась. В конце концов, что такое три недели?

Как будто романтики в этих книгах было недостаточно, чтобы заставить меня думать о любимом, так еще и героев там звали Эдвард или Эдмунд, а это уже был прямой шлепок по физиономии. Мне нужно было услышать его голос.

Я взяла телефон и набрала номер. Он ответил во время первого гудка.
- Доброе утро, любимая.
- Теперь доброе, когда я слышу твой голос, - вздохнула я
- Чем ты займешься сегодня? – я могла слышать улыбку в его голосе.
- Ничем. Буду думать о тебе.
Он усмехнулся:
- Я тоже.
- Эдвард, слушай, я тут подумала…
- Да?
- Нам нельзя видеть друг друга, и мы же не можем висеть на телефоне все время. Вот я и подумала, может быть, ты напишешь мне пару писем.
Интересно, почему это казалось таким романтичным, пока я думала об этом, а вслух прозвучало так глупо?
- Писем? Ты имеешь в виду любовные письма?
Я колебалась.
- Ну, да… нет. Я не знаю. Не обращай внимания…
- Нет-нет, Белла. Мне очень нравится эта идея. Я с удовольствием напишу тебе
Я улыбнулась:
- Ну ладно. Хорошо. Тогда это твое домашнее задание.
- Да, учитель… - начал он соблазнительным голосом…

В этот момент я услышала громкий голос на заднем фоне.
- Эй, Эдвард, это Белла? Передай ей привет от меня.
- Эммет передает привет.
- Да, я слышала, - засмеялась я. Эммет всегда смешил меня.
Теперь на заднем плане была слышна какая-то возня. «Эммет, стой. Стоп! Эмм, Белла? Ой! Я перезвоню тебе, ладно?» Послышался смех.
- Ладно

Мы обменялись быстрыми «люблю тебя» под звуки гвалта, который нарастал в доме Калленов, и это заставило меня чувствовать себя так, будто я пропускаю все веселье, которое они там затевали.

Мне нужно было отвлечься. Я отложила Остин и заметила, что мой блокнот все еще валяется на полу, куда я его уронила вчера.

Кажется, у меня появились еще кое-какие дополнения. Выходные были… как бы сказать?.. вдохновляющими.

Я снова просмотрела список и остановилась на номере семь. В его машине. Я улыбнулась, вспоминая как мы ехали домой в его Vanquish. Пальцы Эдварда во мне… фантастично. И слова, которые вырвались у него. Святые небеса, это так горячо, когда он грубо выражается. Тут я поняла, что, каким бы крутым не был Vanquish, я немного соскучилась по Volvo. Бедный забытый Volvo. Я улыбнулась. Ладно, по-моему номер семь все еще заслуживал внимания.

Потом я задумалась о номере восемь. На нашем лабораторном столе. Вдруг мне вспомнился соблазняющий тон в его голосе: Да, учитель… Учитель. Учитель. Мистер Каллен. Черт. Мои трусики стали влажными, когда я представила Эдварда… эээ… мистера Каллена, стоящего перед классом, затем склоняющегося через мое плечо, чтобы проверить мою работу, или делающего выговор за то, что я не закончила свое сочинение… или спрашивающего, на что я готова пойти, чтобы получить высший балл… О мой бог. Ладно… хммм… Я думаю, ролевая игра заслуживает отдельного номера в моем списке.

25) Ролевая игра: Учитель

Что еще?

25) Ролевая игра: Учитель (Да, мистер Каллен, мне действительно нужен высший балл по этому предмету…), Доктор (Упс, доктор Каллен, я надеюсь вы поможете мне с этой маленькой проблемкой), Офицер полиции (Простите, Офицер, я не знала, что я превысила скорость. Я могу сделать что-нибудь, чтобы избежать штрафа?)

Боже. Кажется, возможности в этой области бесконечны. От восторга я стала колотить ногами по кровати.

Я продолжила чтение списка. Номер двенадцать вызвал у меня вздох. Очевидно, его рот на мне ТАМ был сейчас под большим запретом. Ладно, не важно. Нам и так нужно много… осуществить.

Номер пятнадцать вызвал дрожь вдоль позвоночника. Не могу поверить, что я действительно доминировала над ним. И не могу дождаться, когда он поймет, что теперь его очередь. Учитывая, что мы снижаем накал страстей на ближайшие три недели, ждать, похоже, придется долго.

Шестнадцать и семнадцать. Хмм. Эти два пункта кажутся самыми сложно осуществимыми. Увидеть его охотящимся. Похоже, этого не случится, пока я все еще человек. Заставить его попробовать мою кровь. Об этом надо бы подумать получше. Время, пока я еще могла это осуществить, подходило к концу. Крови во мне осталось течь не так уж долго, в конце концов.

Взгляд скользнул дальше. Номер двадцать два. Отметины. Я погладила засос, который по-прежнему был виден на моей шее. И сжала ноги вместе, зная, что там находилась другая метка. Я не знаю, почему мысль о том, чтобы он оставил свою отметину на мне, была такой возбуждающей. Просто так было. Я обнаружила, что меня огорчает, что все метки, которые могут быть на мне, пропадут, когда я изменюсь, и больше не будет никакой возможности для него пометить меня снова.

Дальше шел номер двадцать три, который тут же заставил меня порадоваться будущему превращению, потому что занятия любовью на улице во время грозы явно относились к тому виду активности, который станет возможен после моего обращения. Я вспомнила, как он рассказывал мне, что сила грозы усиливает сексуальные желания вампиров почти так же, как охота. Как он выразился? Хороший шторм делает ощущения более сильными…
Сильными… То есть, жесткими. Жесткими. Жестко!

26) Жестко

Одна только мысль о том, как он хватает меня за волосы… или крепко держит меня… прижимает к стене… врывается в меня… Fuck. Вот теперь мои трусики точно были насквозь мокрыми. О боже, жду-не дождусь превращения. Он никогда не сделает всего этого до… Хотя…

Ооо! Я отпустила свой разум в свободное плавание, и вдруг мои мысли вернулись в кабинет биологии к… эээ… мистеру Каллену. В воображаемой мною сцене у меня были 2 хвостика, и я была одета в клетчатую мини-юбку и облегающую белую рубашку, завязанную узлом на талии. И у меня были большие проблемы. Я не сделала домашнее задание. О, такая плохая девчонка! И меня ждало наказание. Эдвард сказал мне наклониться к нашему лабораторному столу и достал деревянную линейку…

О боже, да что со мной???

Но, но… Может мой мозг и отвергал это, но новая порция влаги между ног говорила о другом.

Ладно, выдохнул мой рациональный мозг:
27) Быть отшлепанной

Да, в комнате становилось все жарче. Я поднялась с кровати и включила вентилятор, от чего странички блокнота затрепетали. Я увидела записи на предыдущих страницах, которые я сделала после ТОГО утра и подумала, что надо бы не забыть добавить еще записи о последних выходных. Я снова улеглась, ощущая, как меня все больше донимает жара.

Может, надо узнать, чем занимается Анджела. Мы могли бы вместе махнуть на пляж.

Не успела я подумать об этом, как ощутила новый прилив вдохновения.

28) В воде

29) В горячей ванне!

О боже. Горячая вода и холодный Эдвард. Сплошные контрасты. Юппи!

Тема воды вывела меня на новую линию размышлений.

30) На пляже

Интересно, а действительно ли это так здорово на песке? Это казалось романтичным, но мне все же казалось что песок и … некоторые интимные места… не слишком сочетались. Но я все еще видела перед глазами сцену с Бертом Ланкастером и Деборой Керр, которые лежали на пляже и целовались в «Отсюда в вечность». Может, если у нас будет полотенце?..

И, пожалуй, это должен быть уединенный пляж… Правильно? Или…

Ооо!

Черт!

31) В людном месте.

О боже, за эти три недели я стану сексуальным маньяком.

Так, ладно. Не будем пока думать о номере тридцать один [книжный магазин?], потому что возможности [самолет?] слишком [ночной клуб?] соблазнительно [лифт?] бесконечны [кинотеатр]…

Теперь я активно кусала нижнюю губу и сводила бедра вместе. Черт.

В этот момент звук автомобиля отвлек мое внимание. Я бы узнала этот автомобиль где угодно. Volvo Эдварда.

Я оказалась у окна как раз вовремя, чтобы увидеть бампер Volvo, которое выезжало на улицу. Он был здесь. Мой телефон пискнул. Ооо! Моя первая смска! Круто!

Эдвард: Почта пришла!

НЕБОСКРЁБ

Белла

Эдвард: Почта пришла!

Я бегом помчалась через дом, обуваясь на ходу, и через 2 минуты стояла у почтового ящика. Открыв дверцу, я обнаружила внутри бежевый конверт. На нем элегантным почерком Эдварда было выведено «Мисс Свон».

Я громко взвизгнула и побежала назад в дом и в свою комнату.

Устроившись на кровати, я аккуратно вскрыла конверт, позволяя страничкам скользнуть в мою ладонь. Я улыбалась от уха до уха.

Моя обожаемая Белла,

В мое время любовные письма были широко распространенным способом ухаживания джентльмена за леди. И вот я, по твоей просьбе, пишу это письмо, и ты снова возвращаешь мне крупицу меня, крупицу моей человечности.

Я люблю тебя, Изабелла Мари Свон. Я люблю тебя, потому что ты дала мне надежду и веру, и радость, и любовь. Я люблю тебя, потому что ты помогла мне оттолкнуть темноту и найти свет. Я люблю тебя, потому что ты смотришь на меня и видишь человека, мужчину, и помогаешь и мне увидеть его. Я люблю тебя, потому что ты храбрая и добрая, веселая и умная. Я люблю тебя, потому что ты так хорошо меня знаешь, потому что ты предугадываешь мои желания, и каким-то образом ты знаешь, что мне нужно, лучше, чем я сам. Я люблю тебя, потому что ты сказала «Это не важно» и потому что ты сказала «Да».

Учитывая, что эту неделю мы проведем в разлуке, я подумал, что это стихотворение Каммингса очень подходит нам:

Я несу твое сердце в себе
Твое сердце в моем
Никогда не расстанусь я с ним.
И куда не пойду,
Ты со мной, дорогая.
Все дела и поступки мои
Разделю я с тобой, моя радость.

Я судьбы не боюсь,
Ибо ты мне судьба и звезда.
Мне не нужен весь мир
Ты - мой мир, моя истина и красота.

Эта тайна, известная многим
Это корень корней, ствол стволов,
Небо небес, древо с именем жизнь,
Растущее выше мечтаний души
И ума дерзновений
Это чудо, хранящее звезды от смерти.

Ты вернула мне мое сердце, Белла. И за это я не могу подобрать других слов, кроме:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Всегда твой,
Эдвард.

К концу письма мне хотелось кричать и смеяться, улыбаться, и, послав к черту наше пари, бежать к нему. Его даже не было рядом, а мое сердце выскакивало из груди. Я так люблю его.

Я нежно провела кончиком пальца по его имени, представляя, будто я могу почувствовать его пальцы, ведущие ручку по бумаге. Его подпись была чуть крупнее, чем остальной текст, а почерк был таким… красивым. Элегантным. Особенным.

Боже. Мой.

Она появилась, словно вспышка. Идея. Такая. Грандиозная.

Смогу ли я на самом деле сделать это? Я не знаю. Черт. Это будет больно.

Я подумала еще немного. Кусая губу, я ходила взад-вперед по комнате, вцепившись в письмо, но осторожно, чтобы не помять бумагу.

Но Чарли будет сходить с ума. Тогда надо разместить это где-то, где он не увидит. Но ведь будет кровь, так? Я не знаю, но Эдварда не будет рядом еще целых пять дней.

Целых. Пять. Дней.

В этот момент снаружи появилась машина. Я выглянула, а Элис высунулась из своего Porsche, глядя на меня и маша рукой.

- Привет, Элис. Как дела?
- Привет, Белла. Хочешь прокатиться?
- Эмм, куда?

Она посмотрела на меня выжидающе. Через пару минут она неодобрительно нахмурилась. Но ведь я еще ничего не решила точно, правда?

- Элис, я не знаю.
- Да ладно, Белла. Это фантастическая идея. И Эдвард будет в восторге.
- Элис, ты можешь подняться сюда? Я не хочу обсуждать это через окно.

Она появилась в моей комнате, как метеор.
- Дай посмотреть, - сказала она, протягивая руку к письму. Она сразу посмотрела на вторую страницу, где Эдвард написал свое имя. - О, очень красиво. Он с ума сойдет. В хорошем смысле этого слова.

- Элис, я… я не… не знаю. Я просто размышляла.
- Да, сейчас ты просто размышляла, но через пару дней ты точно решишься, а будет уже слишком поздно, потому что ранка будет слишком свежей, чтобы можно было встретиться с Эдвардом в эти выходные. Давай. Я уже покопалась в Интернете. И нашла место.

Мы были на пути в Сиэтл. Элис задала несколько вопросов о выходных, и это подтвердило, что она неплохо осведомлена о произошедшем. Но я заметила, что больше не смущаюсь так сильно, обсуждая с ней это. Не то чтобы я хотела вдаваться в подробности, но, в конце концов, она уже знала о списке и помогла некоторым его пунктам осуществиться. Она была будто моя личная группа поддержки. И мне даже нравилось это. Я так могу и привыкнуть к этим сестринским штучкам.

Мы остановились перед витриной, занимавшей свое место в череде бутиков, кафе и магазинов. Я никогда не была в этой части Сиэтла, но, кажется, здесь неплохо. Элис указала мне на пару магазинов одежды, которые она просто обожала. Но я слишком нервничала, чтобы быть в состоянии сфокусироваться на ее словах.

Внезапно она почувствовала мои колебания:

- Белла, все нормально, ты можешь не делать этого. Мы можем просто немножко прогуляться по окрестностям.

Я согласилась. Это была плохая идея. Фу. И о чем я только думала?

Мы совершали набег на магазины на протяжении нескольких часов, а затем направились к машине. Мы прошли мимо салона, который был нашей первоначальной целью приезда. Стилизованная надпись на витрине гласила: «Единственное, что останется с тобой до конца…» С другой стороны было продолжение: «Это искусство»

Но мои глаза заставила увлажниться именно первая часть фразы. Единственное, что останется с тобой до конца…

У меня не будет сердцебиения. У меня больше не будет моего румянца. Меня не будет бросать в жар и пот. На мне больше не будет отметин Эдварда. Ничего из этого я не смогу забрать с собой.

Но это… это я могу. И Элис видела это.

Я посмотрела на Элис, и ее лицо медленно озарялось улыбкой.
- Правда?! – спросила она с восторгом.

Внезапно я почувствовала, что переполняюсь нервной энергией.

- Fuck! Я знаю! Да. Нет. Да! Давай просто войдем, пока я не начала снова мыслить рационально.

Элис засмеялалась и захлопала в ладошки, потом заглянула в машину и вытащила письмо Эдварда.

Мы вошли в салон вместе. Это было не совсем то, что я ожидала. Внутри было чисто, светло, и царил полный порядок. Там стояли несколько черных столов и стульев, только один из которых занимал молодой человек, у него на плече уже была закончена татуировка.

Мужчина с темными усами и лысой головой подошел к стойке и спросил, чем он может быть нам полезен. Я сделала глубокий вдох, мой голос дал слабину, когда я первый раз попробовала заговорить, но, в конце концов, мне удалось выдавить:

- Я хочу сделать татуировку.
Он улыбнулся:
- Вы раньше уже делали татуировки?
- Ннннет...
- Вы уверены, что хотите сделать ее прямо сегодня? – Он посмотрел на меня, потом на Элис. Наверняка он почувствовал мою нервозность.
- Если честно, я уверена в этом більше, чем когда либо. Точно. – Набравшись смелости, я продолжила. – Я больше боюсь боли, чем татуировки. Я выхожу замуж через три недели и хочу, чтобы это был свадебный подарок моему... жениху... то есть мужу....

Он кивнул и снова улыбнулся:
- Хорошо. Вы уже представляете, что это должно быть?

Я разложила письмо на стойке перед мужчиной и указала пальцем на имя Эдварда:

- Это именно то, что я хочу. Это... возможно?
Он минуту внимательно рассматривал подпись:
- Конечно, возможно.

Мы начали обсуждать цвет и расположение, потом мужчина (его звали Зак) попросил еще несколько минут на подготовку. Элис подбадривала меня и говорила, что она может помочь мне расслабиться, туманя голову своим дыханием. Один раз она даже продемонстрировала это, действительно сработало. Мой мозг как будто стал теплым и пушистым, и я немедленно расслабилась. Может быть, я и правда могу сделать это, даже не выбежав из здания с воплями до того, как началась процедура.

Зак указал мне на свой стол, и я села возле него, чувствуя, как мои ноги дрожат от волнения.
- Белла, - прошептала Элис. – Успокойся.
- Я пытаюсь, Элис.
- Подумай об этом иначе. Если ты пережила нападение вампира и попадание яда в твое тело, ты легко можешь вынести несколько минут нанесения татуировки.

Ладно, что-то в этом было. Хотя не сказать, что все это я пережила с удовольствием и желанием. Я сделала еще один глубокий вдох.
- Ладно. Решение принято.
- Кроме того, Белла, просто сосредоточься на Эдварде. Его сердце выскочит из груди, когда он увидит это!
- Да, кстати. Ты должна мне помочь с кое-каким планом.
- Конечно. Я уже работаю над этим. Просто дай мне подумать.
Я кивнула, так как Зак уже подошел к столу.

Через семьдесят пять минут я снова была на ногах. Это было больно, но совсем не так невыносимо, как я ожидала. Это напоминало порез бумагой в месте солнечного ожога. Не то чтобы мне совсем не понадобилась помощь Элис раз или два. Но в целом я могла гордиться собой. И. Это. Выглядело. Офигенно. Потрясно. Круто.

Теперь мне не придется обходиться без отметок Эдварда. Кроме того, он и так уже в моей голове, сердце и душе. Я не видела проблемы в том, чтобы отдать ему и тело.

По пути домой мы остановились у аптеки, и я купила лосьон и водонепроницаемые бинты, чтобы сохранить окрашенную кожу увлажненной, и в то же время защитить от прямого душа. Упс, кажется фантазии, связанные с водой должны немного подождать…

НЕБОСКРЁБ

Белла

В ту ночь я лежала в кровати, разглядывая свою комнату и думая о жизни. Моя жизнь полна чудес. У меня голова кругом шла, когда я думала о том, сколько событий должно было случиться за такой длинный промежуток времени, сложиться в цепочку, чтобы помочь мне встретить Эдварда Каллена. В этот момент я очень сильно верила в судьбу.

Пока я лежала, до меня вдруг дошло, что я так и не ответила Эдварду на его смс. Я схватила телефон и написала:

Б: Твое письмо прекрасно

Э: Потому что оно о тебе

Б: Я скучаю

Э: Я тоже. Как прошел день?

У меня было столько ответов на этот вопрос, но я не могла рассказать. Я улыбнулась и написала:

Б:Хорошо. Думала о тебе. А твой день?

Э: Ничего особенного, потому что тебя здесь не было

Ах, как мило… Я вспомнила свое предыдущее соображение о том, чтобы заставить его сдаться и написала:

Б: Что на тебе надето?

Э: Боксеры.

Аааай! Он включился в игру!

Э: А на тебе?

Б: Облегающий белый топ и маленькие черные трусики

Э: !!!

Э: Ты убиваешь меня

Б: Это невозможно

Б: Если тебе не нравится что на мне надето, я могу это снять

Эдвард

Да, этот телефон – изобретение дьявола. Он оставляет Белле возможность довести меня до сумасшествия, оставаясь за 10 миль от меня.

Б:Что ты предпочтешь?

Fuck. Что ж, по крайней мере, это безопасно. Я ухмыльнулся. Кроме того, похоже, она не может выдержать целую неделю, не видя меня. Это поможет.

Э: Разденься.

Б: Уже. Ты тоже

Э: Разделся

Э: Дотронься до своей груди

Я представил тело Беллы перед собой и все, что я хотел сделать с ней.

Б: Позвони мне.

Я опустился на свою кожаную софу, и она взяла трубку после первого же гудка.
- Привет… - Ее голос был слегка запыхавшийся. – Это слишком трудно – печатать и … прикасаться.
Она мягко застонала:
- Я представляю, что это ты, Эдвард.

Боже, как это горячо.

- Правильно. Представь мои руки на твоих грудках, Белла. – Я осекся, понимая, что я только что сказал. Но потом я услышал, как она простонала мое имя громче.

- Эдвард, я хочу, чтобы ты тоже прикасался к себе. Думай обо мне, Эдвард. Я на коленях, касаюсь тебя, сосу тебя.

Мой член немедленно стал твердым. Картинка сразу же возникла в моем сознании. «Боже, Белла». Я откинулся на спинку дивана, а моя правая рука начала движения.
- Малышка, сжимай свои соски одной рукой и прижми другую руку к своему холмику, только ладонь. Никаких пальцев.

Я слышал ее вздох.
- О, Эдвард. – Ее дыхание ускорилось. – Так хорошо, Эдвард. Ооо…

- Умничка, Белла. Потрись о свою руку. Ты влажная для меня?

- Я такая влажная, Эдвард. Ты делаешь меня такой мокрой. Я… Мне нужно больше, Эдвард. Пожалуйста.
- Fuck, Белла. Используй теперь пальцы. Распредели свои соки равномерно. Погладь себя. Пока только снаружи. И не касайся пока своего клитора.

Ее стоны сразу же усилились. Я мог услышать звуки, которые сопровождали ее движения. Я начал сжимать свой член немного быстрее, немного сильнее.

- Дааа, Белла…
- Тебе хорошо, малыш? Расскажи мне, что ты делаешь.
- Уух, Белла. Я представляю тебя, сосущей мой член и онанирую. Твое личико, такое красивое, рядом с моим членом. Твои волосы рассыпаются по плечам. Взгляд направлен вверх из-под ресниц. Это так прекрасно
- Мне нравится сосать твой член, Эдвард. Он так приятен на вкус… - я зарычал – Белла, введи в себя два пальца. Мне так нравится быть внутри тебя, Белла.
Она всхлипнула:
- О да, Эдвард. О. Я хочу большего Эдвард, прошу тебя.

Черт. Я сжимал себя сильнее. Не могу поверить, как же это горячо.
- Добавь еще один палец, Белла. И делай это быстрее, сильнее.
Я на самом деле слышал, как ее ручка двигается навстречу ее телу, и почувствовал, что приближаюсь к грани.
- Малышка, - выговорил я, - используй вторую руку и поласкай свой клитор.
Она застонала и захлебнулась воздухом.
- Эдвард, я хочу почувствовать твою сперму. Не могу дождаться, когда смогу проглотить ее. Мне нужно, чтобы ты позволил, дал ее мне.
Матерь божья.
- Боже, Белла. Я дам тебе ее. - Fuck. – Это мои пальцы, Белла. Это мой язык на твоем клиторе. Почувствуй это, Белла. Ты моя!
- О боже, Эдвард. Да. Fuck.! Я твоя. Только твоя. Твои губы и язык на мне… это так хорошо.

Я громко застонал, пытаясь сдерживаться из последних сил.
- Белла, я так близко…
- Я тоже, милый…
- Пожалуйста, Белла, сделай это вместе со мной, – я выговорил ее имя и бурно кончил. В следующий момент Белла простонала мое имя, явно пытаясь сдержать звук голоса, и я услышал, как по ее телу прошла крупная дрожь
- Эдвард. О, Эдвард!...
- Я люблю тебя, Белла.
- И я люблю тебя. Слушай. Посмотрим, можешь ли ты услышать.
Я услышал, как телефон сдвинулся. Я не сразу понял, что она собирается сделать, а потом я услышал это. Звук был мягким, но явным.

Та-тумп. Та-тумп. Та-тумп. Та-тумп.

Белла положила телефон на свою грудь. Ее жест, этот звук… у меня перехватило дыхание. Белла Свон – это лучшее, что есть в этом мире. Минутой позже я снова услышал ее голос.

- Мое сердце бьется за тебя, Эдвард. За нас обоих. – Это были самые правдивые слова на свете.

Белла.

Я уже засыпала с блаженной улыбкой, когда мой телефон запищал. Я пошарила в темноте, пытаясь найти его. Наконец, я сдалась и включила свет. Я взяла его с улыбкой. Он не может без меня ни минуты, правда?

Я глянула на экран и замерла. Это был Эммет. Всего одна строчка. И она означала, что у меня проблемы.

Эмм: ПОЖАЛУЙСТА, ЗАБУДЬТЕ, ЧТО ЭТО КОГДА-ЛИБО БЫЛО, И ДАВАЙТЕ НИКОГДА НЕ БУДЕМ ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ.

Черт? О. Нет. О нет. Нет-нет-нет.

Я пропала.

НЕБОСКРЁБ