В первой части «Рассвета» безумный роман между Эдвардом и Беллой продолжается. Чтобы дать вам почувствовать вкус последней главы саги, мы предлагаем специальное интервью с Сумеречным Робертом Паттинсоном. Он рассказал нам об окончании сумеречной эпохи, о том, как продолжится его карьера, а также поделился горячими и волнующими сценами из фильма.

La Semaine: Расскажи о последнем дне съемок. Какая царила атмосфера – грустная или все были в хорошем настроении?

Роберт Паттинсон: Последний день в Канаде был немного трудным. Это было окончание двухнедельных ночных съемок и было ужасно холодно. Ужасно. Но самый последний день съемок на Антильских островах был потрясающим. Единственный раз, когда мы снимали, и целый день была прекрасная погода. Весь день мы буквально наслаждались пляжем и морем. И это совсем неплохо. (Смеется). Прекрасное окончание прекрасного приключения.

Кажется, что атмосфера у вас была скорей праздничной, чем похоронной. А как обстояло дело на съемочной площадке?

РП: Все было хорошо, последний день прошел довольно удачно. В Канаде примерно 120 человек до последней минуты держали нас в напряжении. Но когда мы с Кристен обнаружили себя на свободе, вся работа осталась позади нас, а нам оставалось доснять только пару дополнительных сцен… Все наблюдали за восходом солнца, и это было чудесно. Чудесный конец.

Тебе грустно, что все закончилось?

РП: Я пока не понял. Долгое время я чувствовал себя в самом центре урагана. Такое впечатление, что я работал над этим фильмом все эти годы без остановки, несмотря на то, что участвовал и в других проектах. Даже когда у меня были промо-мероприятия к другим фильмам, люди все равно спрашивали меня о «Сумерках». Может, через год после того, как выйдет последний фильм, я об этом подумаю, но в данный момент я лишь готовлюсь к новой Сумеречной волне.

Ждешь ли ты момента, когда у прессы утихнет столь раздутый интерес, и ты сможешь спокойно работать в свое удовольствие?

РП: Да… То есть, сейчас, конечно, вокруг меня царит беспокойство и суматоха, но мне интересно, как люди будут воспринимать меня через несколько лет. У меня такое чувство, что пока обо мне пишут одно и то же (смеется), и я не знаю, что за ситуация воцарится года через три. Мне интересно, и я пока не могу себе представить, как долго продлится такая горячка.

С профессиональной точки зрения это должно помочь твоей карьере после «Сумерек»? Ты чувствуешь себя заложником подобного типа ролей или можешь позволить себе побаловаться другими проектами?

РП: Я не думаю, что многое изменится. Преимущество «Сумерек» в том, что Эдвард – довольно-таки специфический персонаж, поэтому не могу сказать, что застрял в этом типе ролей. Невозможно было бы всю жизнь играть милого вампира. А вы думаете, мне стоило сразу сыграть еще одного? (Смеется). В любом случае, все, что мне приходилось делать с тех пор, абсолютно отличалось, поскольку я даже мысленно не могу представить съемки в подобном фильме. В этом, наверное, все дело. Если бы я снялся в экшене, то все твердили бы, что я прирожденный экшен-актер и только там мое место. Но саги мне было достаточно, чтобы не бросаться играть другого доброго вампира или участвовать в новой любовной истории с участием этих же самых вампиров.

Хотел бы ты стать режиссером?

РП: Может быть. Я люблю писать, мне хотелось бы стать консультантом по сценариям. Для меня идеальная работа – учитывать все аспекты игры (кино) и иметь возможность сделать историю, которая сработает.

Эдвард с Беллой в этом фильме становятся родителями: как ты готовился к тому, чтобы стать отцом? Было ли это основано на твоем детстве? Не был ли этот опыт для тебя странным?

РП: Вообще-то, нет. Сначала было легко притвориться отцом, всего лишь держа ребенка на руках. (Смеется). Но, должен признать, это труднее. То есть, никто же не знает – каково это быть отцом в самом начале. Я никак не готовился. Очень легко правильно отреагировать, когда у тебя в руках ребенок, особенно настоящий. Когда она плачет, значит, тебе нужно уделить ей внимание. С другой стороны, было странным то, что наша дочь в фильме выросла очень быстро. И ты вдруг такой: «Ого, мое дочери уже одиннадцать! (Смеется). Через два месяца после рождения она заговорила!» Это сложно сыграть, но это фэнтэзи, и в один прекрасный момент ты просто в него погружаешься, тогда становится все легко и просто. Но на самом деле это было как предупреждение: если у тебя есть настоящий ребенок, то забудь о спокойствии. (Смеется).

Постельные сцены в книге довольно-таки сексуальны, учитывая, что первые три части были весьма невинны. Каково было сниматься в этих сценах, понимая, что их покажут молодежи и подросткам младше 18 лет?

РП: Очень странно говорить о постельных сценах в книге, которых на самом деле нет. Они – плод воображения фанатов, они думают: «О, это настоящее порно». (Смеется). На самом деле все скрыто. В книге нет другого упоминания, кроме как «после», и это лучший пример чего-то, что подвержено цензуре, но, в то же время, это эротично. Игра воображения. Например, намек на перья. В нужное время всем сказали, что в том самом «после» будут перья, а, поскольку, фаны на этом просто зациклились, то перья были включены в фильм. (Смеется). И если бы все слухи об истории крутились только вокруг этой картинки. На самом деле сексуальные сцены – не совсем вымысел фанатов. Они все равно должны были быть включены в фильм, и мы действительно об этом беспокоились. Нам нужно было что-то показать. И это странно – делать что-то, чего все отчаянно ждут. В конце концов, наблюдать за тем, как другие люди занимаются любовью, больше никогда не будет так зрелищно. (Смеется).

Ты переживаешь из-за того, как аудитория воспримет фильм, или тебе все равно?

РП: Нет, я очень волнуюсь. Посмотрим, как все пройдет. Когда вышла книга, я вначале сказал себе: «Ого, она [автор] действительно написала бомбу с очень драматичным сюжетом, очень странную». Но конец все изменил. Это было смело с ее стороны. Такая ситуация интересна: предыдущие фильмы были сняты более-менее по одному шаблону, но этот заставит вас подумать: «Что? Да ладно!» Этот фильм не такой, как предыдущие. Очень надеюсь, что вам понравится. Билл – уникальный режиссер.

Что ты скажешь о сцене родов? В книге это было очень зрелищно, отдавало фильмом ужасов…

РП: Да. Эта сцена была более опасной, чем постельная, в том плане, что рейтинг ее не пропустил бы. Мы часто видим постельные сцены в фильмах для тринадцатилетних. Но сцена родов была своеобразной невыполнимой миссией, потому что для этой возрастной категории в фильмах нельзя показывать кровь.

Тем не менее, мы сделали ужасающую и страшную сцену рождения, я даже не знаю, как ее описать. (Смеется). Это краеугольный камень всего фильма. Снять ее было очень сложно, но, когда мы это сделали, все повернулись и спросили друг у друга: «это что, подходит для тринадцатилетних зрителей?» В книге мы все видим глазами Беллы, которая вот-вот потеряет сознание от боли. Билл хотел отдать должное ее взгляду. Во время съемок эта сцена была… ужасной! (Смеется). Особенно потому, что мы снимали настоящего ребенка всего двух недель от роду. У нее было ужасное введение в наше ремесло. Этот ребенок никогда не станет актером. (Смеется).

А ты разговаривал с ее матерью? Мне всегда было интересно, какие матери отдают своих детей играть в кино.

РП: Она была очень мила и все воспринимала спокойно. Люди на съемочной площадке уделяли детям очень много внимания, и было бы глупо не уделять. Но, помню, тогда на площадке было холодно. И этот момент был более чем стрессовым. Я попросил всех расставить повсюду обогреватели, из-за чего запотели окна и съемка была сорвана. (Смеется).

Эдвард стремится защитить Беллу. Ты похож на него в реальной жизни?

РП: В том, чтобы защитить близких мне людей, – да. Странно, но, став знаменитым, я не ожесточился. Конечно, как таковую защиту, слава Богу, мне еще не приходилось применять, но когда люди начинают говорить о твоих друзьях и привязанностях, нужно вмешаться. Пусть говорят, сплетничают, но если кто-то скажет что-либо плохое о моих друзьях или семье, я чувствую необходимость их защитить.

Самое лучшее, что принесла тебе слава? Поскольку есть плюсы и минусы известности… Какой самый большой плюс?

РП: Я вдруг нашел себя в совершенно другой сфере. Я живу жизнью, которой никогда не думал, что буду жить, но знал, что она существует. Что-то где-то затянулось, и я стал взрослым с опозданием. (Смеется). Но мне нравится. У меня есть возможность встречаться с действительно интересными людьми. В киноиндустрии есть несколько направлений, где люди обожают свою работу, это здорово – идти на работу, осознавая, что ты можешь ей полностью отдаться и делать что-то необычное.

Ты ждешь, когда все Сумеречные фанаты успокоятся, чтобы ты смог сконцентрироваться на других вещах?

РП: Я не знаю, единственное, что во всем этом раздражает, когда ты становишься знаменитым – все равно в какой области – у тебя начинают появляться недоброжелатели. Когда ты не знаменит, тебя никто не ненавидит. (Смеется). Помню, что до «Сумерек», если в интернете и появлялась какая-то информация обо мне, то все комментарии были положительными. Теперь все по-другому, люди сходят с ума без той или иной причины и непонятно, почему. Но что раздражает других, а этим Сумеречные фанаты уж точно могут похвастаться, это как они защищают актеров во всех сериях. Это словно армия, призванная тебя защищать. (Смеется).

Та же история и с профессиональными спортсменами.

РП: Да, ты словно член команды. Именно так. Есть люди, которым нравятся знаменитости, и они их защищают, а другие их терпеть не могут, это жизнь. (Смеется). Очень странно.

Читаешь ли ты, что о тебе пишут, или нет?

РП: Иногда, особенно в определенных случаях. Например, когда мне кажется, что я ляпнул какую-нибудь глупость, я всегда лезу это проверить (смеется), посмотреть на реакцию, подумать, не нужно ли мне дать новое интервью, чтобы все объяснить. (Смеется). Но, по большей части, исключительно для того, чтобы избежать катастрофы.

Как думаешь, в чем все-таки важность Сумеречного феномена? Что эта история принесла нашему обществу и в чем урок для следующих поколений?

РП: Я считаю, что все, что заставляет людей читать, важно. То же самое было, когда я снимался в «Гарри Поттере», это непередаваемо. Ведь насколько же стало больше читающих детей после «Гарри Поттера». Книги, подобные «Сумеркам» и «Гарри Поттеру», сами по себе потрясающи, как и фильмы. Создание фильмов для женщин изменило отношение: это заставляет думать тех, кто создает фильмы о том, что женщины вполне могут составить аудиторию, и с ними тоже стоит считаться. И это, на мой взгляд, было бы неплохо и для мужчин. Сейчас индустрия уверена, что в кино ходят только лишь тинейджеры, поэтому фильмы, которые выпускаются, нацелены именно на них. Но если вы начнете создавать фильмы для женщин, то у вас появится огромное поле действий для съемок драмы (смеется), а не только экшенов. Многие люди думают, что женщины смотрят только женские драмы и мелодрамы (смеется), но именно такие фильмы я и люблю.